Дом в Эльдафьорде - Сандему Маргит

— Это правда?

Они сидели на освещенных солнцем ступенях кладовой, стоящей на сваях, вместе с маленьким Йолином.

— Какая путаница с этими Йолинами! — сказал Эскиль. — Как вам удается различать их?

— Теперь осталось только двое Йолинов: маленький Йолин и его дядя, который находится в сумасшедшем доме. Но раньше и в самом деле была путаница. Я хотела окрестить мальчика по-другому, но мне не позволили. Они предполагали, что он будет единственным ребенком, хотя он и был первенцем. Так что он был заранее осужден на это имя. Традиции подчас ложатся на плечи людей тяжким бременем.

Мальчик заснул, как только его положили в постель. Они пошли на кухню.

— Но брак ваш был удачным, — сказал Эскиль.

— Вовсе нет, — ответила она. — Йолинсоны жестокий народ.

— Тогда остается только надеяться на то, что Маленький Йолин унаследует мягкость от своей матери, — дружелюбно заметил он.

Она просияла.

— Думаю, что так оно и есть, — сказала она и добавила еле слышно: — Если он выживет…

Но она тут же вскочила, услышав снаружи шаги.

— Тише! Терье вернулся! Помни: мы ни слова не говорили о сокровищах, и ты только что пришел!

4

Только поздним вечером Эскиль смог уйти наверх. Сначала нужно было поесть, сытно и основательно; еда значила очень много в жизни Терье Йолинсона.

Потом ему захотелось поговорить. О всех улучшениях, которые он сделал в Йолинсборге, о том, во сколько ему это обошлось.

Обошлось? Разве не пользовался он наследством Сольвейг и Маленького Йолина? Разве из-за этого она не была лишена возможности уехать?

Эскиль понимал, что Сольвейг слишком доверчива. Она была благодарна Терье за то, что тот позволил ей жить здесь со своим больным сыном. В деревне мальчика явно презирали. «Помешанный!» Но впоследствии у нее на многое открылись глаза. Она оказалась в клетке с двойным замком. Она вынуждена была оставаться в усадьбе — в качестве доказательства мужской силы Терье!

— Мальчишка сегодня спокоен, — бесцеремонно заметил Терье.

— Да, он крепко спит, — торопливо произнесла Сольвейг. — У Эскиля оказалось с собой болеутоляющее средство.

Терье искоса посмотрел на него.

— Это сильное средство?

— Да, и оно не безопасно, — по глупости признался Эскиль. И тут же ему захотелось прикусить себе язык.

— Будет лучше, если ты отдашь его мне, — сказал хозяин и протянул руку. — Сольвейг ничего не понимает в этом.

Этого еще не хватало! Чтобы малютка Йолин по-прежнему мучился? Эскиль ни за что не хотел отдавать лекарство Терье. Иначе дни мальчика будут сочтены.

— К сожалению, у меня ничего больше нет, — соврал он. — Я отдал свой последний запас.

Он уже отдал лекарство Сольвейг. И теперь они не осмеливались даже смотреть друг на друга. Но в этом и не было необходимости.

Вопрос был только в том, как ей пользоваться этим средством, не привлекая внимания Терье. Этого нельзя было допускать. Ведь Йолин просто изнемогал от боли.

Чтобы изменить ход его мыслей, Эскиль спросил:

— Но как тебе удается заполучить постояльцев? Как они узнают об этой бухте, совершенно скрытой от глаз?

Откинувшись назад, Терье принялся ковырять в зубах ногтем на мизинце.

— У меня есть посредник. Он посещает гостиницы и постоялые дворы, беседует с приезжими. Иногда я и сам там бываю.

— Посредник? — сказала Сольвейг. — Слишком хорошее название для придурковатого сына Вернтсена!

— Никакой он не придурковатый, — сердито возразил Тарье.

— Но он всем уши прожужжал рассказами об…

Терье оборвал ее так грубо, словно ударил по лицу:

— Женщины молчат, когда разговаривают мужчины, разве тебя этому не учили?

А Эскиль подумал: тот его помощник рассказывает всем историю о сокровищах. Поэтому сюда и приезжают люди. И ищут клад для Терье, который сам не осмеливается этого делать.

А что собирался делать теперь Эскиль?

Искать клад для Терье, который сам боится это делать?

Он сидел и думал, не сказать ли ему: «Я слышал, что один здешний крестьянин имеет при себе записи об истории Эльдафьорда. Поэтому я решил встретиться вечером с дочерью этого крестьянина, Ингер-Лизе. Чтобы почитать эти записи». Но он этого не сказал. Да и стоило ли об этом вообще думать? Разве не достаточно просто встретиться с хорошенькой девушкой? Ведь не из-за этих записей он встречается с ней! Или все-таки из-за них? Во всяком случае, у него не было желания говорить о своей встрече с Ингер-Лизе. Говорить в присутствии этих людей. А почему, он не знал. Наконец он поднялся в Йолинсборг. В полном одиночестве бродил он по комнатам. Дом располагался на вершине холма, поэтому он до самого вечера был освещен солнцем. Солнце пробивалось в окна, оставляя разноцветные узоры на стенах. Все здесь дышало миром. Фантастически красивый дом! Трудно поверить, чтобы Сольвейг хотела покинуть его. Второй, новый, этаж был построен с расчетом на множество постояльцев. Он напоминал гостиницу. Через Эльдафьорд не проходили никакие дороги, здесь был тупик. Какое жуткое слово, тупик! Откуда он узнал об этом?