Дух демона - Сальваторе Роберт

Магистру приходилось весьма часто напоминать себе об этом, видя, как день за днем проходит в безуспешных поисках. Кроткий Джоджонах сознавал и другое, и такое осознание все сильнее будоражило его чувства, отвлекая от цели. Участь пленников Маркворта. Они ведь платили неимоверную цену за это копание в книгах и свитках. А может, уже расплатились сполна? Совесть Джоджонаха буквально кричала, требуя, чтобы он разузнал, в каком состоянии они сейчас.

Но нет, Джоджонах не мог позволить себе бросить поиски. Пусть его тревога и беспокойство за судьбу узников обретут иное направление. Возможно, его поиски среди пыльных свитков позволят спасти людей и кентавра или, по крайней мере, заставят церковь в будущем отказаться от подобных зверств.

Наконец магистр стал хотя бы понимать, где надо искать. Подземная библиотека отнюдь не была хаотичным нагромождением книг, как он поначалу думал. Она имела свои разделы, подчинявшиеся пусть несовершенному, но все же хронологическому порядку, начиная от самых ранних дней церкви до материалов полуторавековой давности. К тому времени уже построили новую библиотеку, а здешние помещения превратили в своеобразный архив. Джоджонаху повезло: здесь хранилось большинство материалов, имеющих отношение к брату Аллабарнету. По крайней мере, все то, что попало в Санта-Мир-Абель извне.

Разобравшись в общем принципе устройства хранилища, магистр Джоджонах обратился к древнейшим рукописям. Они были написаны еще до Первого Года Господня — времени Великого Крещения, времени Обновления, разделившего церковь и отделившего Старый Канон от Нового. Джоджонаху представлялось, что ответы следует искать именно там — в эпохе, предшествующей Обновлению, когда церковь в ее нынешнем виде только зарождалась. Ведь именно тогда жил основатель церкви, чьим именем назван и этот монастырь.

Однако Джоджонах не нашел там ответов. Сохранившихся материалов было совсем немного и еще меньше таких, где удавалось что-то прочитать. В основном магистру попались обрывки песнопений, восхваляющих славу Бога. Некоторые были написаны на столь ветхом пергаменте, что Джоджонах не решился к ним притронуться. Иные были высечены на каменных скрижалях. То, что написал сам святой Абель, давно хранилось на почетном месте в верхней библиотеке. Джоджонах знал эти писания наизусть и сейчас, перебирая их в памяти, не находил там каких-либо ключей к своим поискам. Собрание мудрых изречений, касающихся общих вопросов нравственности и дающих простор для различных истолкований. Тем не менее, магистр пообещал себе вновь обратиться к ним, когда представится время, дабы прочесть их в новом свете, с новым пониманием. Вдруг там отыщется какой-то намек на истинные принципы его церкви.

Больше всего Джоджонаху хотелось бы разыскать здесь Кодекс Аббата, составленный в судьбоносный год Великого Крещения, но желание было невыполнимым. Магистр знал, что стараниями Абеликанского ордена первоначальный Кодекс Аббата еще несколько веков назад был «утерян».

Джоджонах продолжал искать среди доступных ему материалов, перейдя к временам, непосредственно следовавшим за созданием Нового Канона. Ничего. Снова ничего.

Окажись на месте магистра кто-то менее решительный, он давно бы оставил эти изматывающие поиски, однако такая мысль даже не приходила Джоджонаху в голову. Он продолжал поиски и среди записок древних отцов-настоятелей нашел кое-что любопытное. Ему попались фразы, которые невозможно было бы представить в устах Маркворта.

Затем Джоджонах наткнулся на самое интересное из того, что встречалось ему до сих пор. То была небольшая книжечка в красном матерчатом переплете, собственноручно написанная молодым монахом братом Фрэнсисом Гульяром в 130 году — через год после первого плавания на Пиманиникуит с момента Великого Крещения.

Дрожащими от волнения руками Джоджонах осторожно листал страницы. Брат Фрэнсис (сколь ироничным показалось магистру это совпадение!) был одним из Собирателей. И он, вернувшись, описал свое путешествие!

Это обстоятельство глубоко задело Джоджонаха. Сегодня монахам, возвратившимся с Пиманиникуита, не то что не позволяли, им навсегда строжайше запрещали рассказывать о том острове. Смерть брата Пеллимара, не пожелавшего держать язык за зубами, была вовсе не случайной. Но в прошлом, во времена Фрэнсиса Гульяра, Собирателей священных камней, если верить его словам, чуть ли не заставляли подробно рассказывать о путешествии!