Второе правило волшебника, или Камень Слёз - Гудкайнд Терри

— Мне жаль, если ты так это воспринимаешь, сестра, — произнес Ричард, не глядя на нее. — Кажется, я могу тебя понять. Но пусть я и не послушался тебя, то, что случилось сегодня, не имеет к этому отношения. Тут речь идет о борьбе за истину и справедливость. Если ты хочешь учить меня, то, надеюсь, ты твердо следуешь собственным нравственным принципам? Надеюсь также, что сестры Света не станут тратить время на тех, кто легко меняет свои убеждения в зависимости от обстоятельств. Я вовсе не хочу обидеть тебя, сестра Верна. Просто я сам не смогу себя уважать, если позволю убивать людей, а тем более — принимать в этом участие.

— Я понимаю тебя, Ричард, — сказала она, — но ничего лучшего ты создать все равно не сможешь. — Сестра оглядела их вещи, лежавшие у костра, и вытащила из седельной сумки кусок мыла.

— Я приготовлю суп и лепешки. А Дю Шайю надо помыться.

— Когда эти псы держали меня на цепи, — со злостью в голосе произнесла Дю Шайю, — мне не предлагали помыться, чтобы вам нравилось, как от меня пахнет.

Сестра Верна, сидя на корточках, принялась доставать из сумки провизию.

— Я вовсе не хотела обидеть тебя. Я только думала, что тебе самой хотелось бы смыть с себя всю грязь, как напоминание о тех, кто так с тобой поступил. Будь я на твоем месте, у меня возникло бы именно такое желание.

Дю Шайю успокоилась.

— Конечно, ты говоришь правду. — Она выхватила у Ричарда мыло. — От тебя воняет этой лошадью, на которой ты ездишь верхом, — сказала она. — Ты тоже должен помыться, иначе я не захочу сидеть с тобой рядом.

Ричард засмеялся:

— Чтобы ты утихомирилась, я готов помыться.

Дю Шайю направилась к воде, а сестра Верна тихо попросила Ричарда задержаться.

— Три тысячи лет ее соплеменники убивали всех волшебников, которые попадали им в руки, — сказала она. — Сейчас не время учить тебя истории. Но от старых обычаев избавиться нелегко. Будь бдителен. Рано или поздно она попытается тебя убить.

От ее спокойного тона ему вдруг стало не по себе.

— Я постараюсь остаться в живых, сестра, — ответил он, — чтобы ты смогла доставить меня во Дворец и освободиться наконец от своей обузы.

Он повернулся и быстро зашагал к озеру, догнав в зарослях камышей Дю Шайю.

— Почему ты называешь этот наряд «молитвенным платьем»? — спросил он.

Дю Шайю подняла руки, и он увидел, как легкий ветерок колышет разноцветные полоски ткани.

— Это и есть молитвы.

— Ты о чем? Об этих полосках? — удивился Ричард. Она кивнула:

— Каждая из них — молитва. Когда ветер развевает их, то каждая посылает свою молитву духам.

— О чем же ты молишься?

— Все эти молитвы за тех людей, которые просят меня передать духам помыслы их сердца, и все они — об одном: о том, чтобы нам вернули нашу землю.

— Вашу землю? Но разве вы не на своей земле?

— Нет. Мы живем не на своей земле. Много веков назад волшебники отобрали у нас нашу землю и изгнали нас в этот край.

Они подошли к воде. На берегу камыши росли только местами, перемежаясь с небольшими лужайками, покрытыми густой зеленой травой.

— Вашу землю отобрали волшебники? А где вы жили раньше? — спросил Ричард.

Дю Шайю показала в ту сторону, где находилась Долина Заблудших.

— Земля наших предков там, за страной маженди. Я отправилась туда, чтобы принести молитвы и упросить духов вернуть нам нашу землю, но маженди захватили меня в плен, и я не дошла.

— Но как же духи могут вернуть вам вашу землю?

— Есть одно древнее пророчество. Оно гласит, что каждый год мы должны посылать в тот край человека с молитвами к духам, и тогда наша земля вернется к нам. — Дю Шайю развязала пояс, и он змейкой соскользнул на землю. Нож с зеленой рукояткой она воткнула в бревно у самой воды.

— Каким же образом? — спросил Ричард.

— Они пошлют нам правителя.

— Но ведь вы же называетесь «люди без хозяев»?

Она пожала плечами:

— Это потому, что духи еще никого нам не послали.

Пока он размышлял над ее словами, она сняла платье через голову.

— Что ты делаешь?

— Я собиралась мыться, а не стирать платье.

— Но зачем же раздеваться при мне?

— Так ты ведь уже меня видел. С тех пор я ничуть не изменилась. А ты снова покраснел.

— Иди-ка за камыши, — сказал Ричард. — Ты будешь с той стороны, а я — с этой. — И повернулся к ней спиной.

— Но она дала нам только один кусок мыла!

— Хорошо, брось мне его, когда помоешься.

Дю Шайю обошла Ричарда и снова стала к нему лицом, а когда он попытался отвернуться, схватила его за пуговицу.

— Во-первых, — заявила она, — я не могу сама помыть себе спину. А потом, так нечестно. Ты уже видел меня, значит, и я должна на тебя посмотреть. Потому ты и краснеешь, что это нечестно. А когда я на тебя посмотрю, тебе самому станет лучше.

Он убрал ее руки.

— Прекрати, Дю Шайю. В моей стране другие обычаи. Мужчины и женщины никогда не моются вместе.

— Да у меня даже третий муж не так робок, как ты! — воскликнула она.

— Третий? — изумился Ричард. — Так у тебя три мужа?

— Нет, пять.

— То есть как это пять?! Что это значит?

Она посмотрела на него так, словно он спросил, почему в лесу растут деревья.

— Так это ж моя семья. Пять мужей и наши дети.

— А детей сколько?

— Трое. Две девочки и один мальчик. — Она грустно улыбнулась. — Как давно я их не видела! Бедные дети, наверное, плачут каждую ночь. Они думают, что меня убили. До сих пор еще никто не возвращался от маженди. — Дю Шайю повеселела. — А мои мужья, когда я вернусь, наверное, перессорятся за право зачать нового ребенка... — Лицо ее снова стало мрачным. — Но, кажется, этот пес маженди уже опередил их...

Ричард протянул ей мыло.

— Все будет хорошо, вот увидишь. Иди мойся. Я сам пойду за камыши.

Он с удовольствием погрузился в прохладную воду, прислушиваясь к тому, как плещется за камышами Дю Шайю. На озеро опустился туман.

— Я никогда еще не видел, — сказал он наконец, — чтобы у женщины было больше одного мужа. Так принято у всех женщин бака-бан-мана?

Они захихикала.

— Нет, только у меня.

— Почему у тебя?

— Потому, что я ношу молитвенное платье, — ответила она, словно это само собой разумелось.

— Но что это... — начал изумленный Ричард. Не успел он договорить, как Дю Шайю неожиданно выплыла из-за камышей.

— Прежде чем я дам тебе мыло, ты должен помыть мне спину!

Он тяжело вздохнул:

— Ладно, помою. Но потом ты вернешься на свою сторону.

— Если ты сделаешь все, как следует. — Дю Шайю повернулась к нему спиной.

По-видимому, она осталась довольна, потому что уплыла за камыши и стала одеваться, пока он мылся. Когда он уже одевался сам, Дю Шайю крикнула, что проголодалась и что им следует поторопиться к ужину. Она побежала к стоянке, и Ричард заметил, что и в осанке, и манере держаться у нее появилось достоинство.