Принц драконов - Роун Мелани

***

Полуденное солнце пекло непокрытую голову и спину Рохана. Он знал, что вскоре придется остановиться и найти укрытие от страшного зноя. Утро прошло в полной тишине. Они проехали мимо опустевшего гарнизона у стен Феруче и углубились в Пустыню, пытаясь держаться поближе к холмам, где еще оставалось немного тени. Он специально ехал впереди, чтобы не смотреть на Сьонед, и был благодарен жене за то, что она дала ему такую возможность.

Обычно он выезжал в Пустыню, когда был озабочен или чем-то расстроен. Красота этой земли утешала принца. Там, где другие видели только пустоту, он видел свободу. Безбрежные золотые пески и бесконечное небо добавляли ему уверенности в себе и в том, что ответы на все вопросы будут непременно найдены; надо только поискать хорошенько, как ищут воду в Пустыне. Здесь не было границ ни его землям, ни его мечтам. Можно было свободно думать… чувствовать… жить.

Но сейчас Пустыня угрожала ему. Долгие Пески были слишком огромными, небо слишком необъятным. Они нависали над ним и то гневно кричали, требуя защитить их свободу, то пронзительно вопили, что он один, — один и больше никогда не получит ответа на свои вопросы. Мечты ушли, как вода в песок. Черпать силу в Пустыне было отныне бесполезно, а искать опору в Сьонед он не имел права. Рохан повернул лошадь к холмам, разглядывая их в поисках прохладного убежища. Он слышал позади мягкий топот копыт и позвякивание уздечки, когда конь Сьонед поворачивал голову. Он не мог оглянуться, не мог посмотреть в глаза жены. Вместо этого принц взглянул на небо, где внезапно появилась темная тень. Дракон.

Он перевел дыхание и услышал за спиной удавленный вскрик Сьонед. Одинокий дракон летел к ближайшим дюнам, рассекая крыльями голубое небо. О Богиня, подумал Рохан, может ли быть что-нибудь прекраснее?

Однако когда в небе появился другой дракон и бросил вызов первому, он понял, что сейчас произойдет. — Сьонед! Скорее!

Он быстро направил лошадь к укрытию, образованному низким выступом бурой скалы. Оказавшись под навесом, они попытались успокоить перепуганных животных. От криков драконов дрожала земля. Сьонед склонилась на гриву и натянула поводья так, что голова коня прижалась к груди. Рохан пытался удержать свою лошадь, схватив уздечку у самой морды и заставляя животное крутиться на месте.

Вдруг конь Сьонед резко вскинулся, и Сьонед вскрикнула, ударившись затылком о скалу. Рохан попытался подхватить жену, но промахнулся и чуть не вылетел из седла. Сьонед упала, неловко подвернув потерявшую стремя ногу, и неподвижно застыла на земле. Освободившееся животное галопом вылетело из-под карниза.

Рохан выскользнул из седла и накрутил поводья на руку, поскольку его лошадь бешено рвалась вслед за первой.

— Сьонед… — Он наклонился, прикоснувшись к ее лицу свободной рукой и в то же время стараясь удержать лошадь. — Сьонед!

Крики драконов эхом отразились от скалы, и лошадь дико заржала, пытаясь вырваться на свободу. Рохан застонал от боли и разжал пальцы. Лошадь тут же бросилась бежать.

Когда руки Рохана прикоснулись к голове Сьонед, женщина открыла блестевшие от боли глаза.

— Спокойно, — сказал он. — У тебя шишка на затылке и подвернута лодыжка. Не двигайся.

Она взяла его за руку, осмотрела след, оставленный врезавшейся в кожу уздечкой, а затем уставилась на песок.

— Это пустяки, — еле слышно проговорила она. Почему-то эти слова привели Рохана в дикую ярость. Он вскочил на ноги и бешено уставился на Сьонед.

— Пустяки! — вскричал он, дрожа от гнева. — Все пустяки, не так ли? Абсолютно все! Посмотри на нас! — зарычал он, впервые полностью утратив власть над собой. — А мы сами разве не пустяк?

Она поглядела на мужа со страшным спокойствием и ничего не сказала. Рохан резко повернулся, прижался дрожащим телом к скале и вперил взгляд в Пустыню. Распростершие крылья драконы стояли неподалеку, охваченные той же яростью, что и он сам. Они сделали стремительное движение, и битва началась.

Рохан остолбенел. Снова повторялся его адский сон, только на сей раз драконы были не в пещере. Казалось, ожила сцена, вышитая на гобелене. Один дракон был зеленовато-бронзовым, другой коричневым, с черными переливающимися пятнами на голове и боках; оба широко открыли пасти, откуда капала кровь. Внутренняя сторона расправленных крыльев слабо поблескивала на солнце. Они снова и снова бросались друг на друга, проливая все больше крови. В воздухе стоял тяжелый, приторный запах. Они взмывали ввысь, сшибались грудью, возбужденные, первобытно-непристойные… и прекрасные. Их крики и яростные броски дрожью отзывались в теле Рохана, разгоняли его кровь. Он издал негромкий гортанный звук и вцепился в скалу; глаза принца превратились в щелочки.