Принц драконов - Роун Мелани

Меч вырвался из рук Мааркена и с серебряным звоном ударился о лежавший на ковре щит.

— Значит, вот как ты считаешь, — прошептал сын. Щеки его побелели. — Так, да?

— Да. И мне понадобилось много времени, чтобы понять это. — Чейн сокрушенно покачал головой. — Ты понимаешь, что наделала Андраде, когда устроила свадьбу своей сестры с твоим дедом?

— Я думал об этом. Меат, Эоли и принц Ллейн сделали все, чтобы я хорошенько задумался. Я родился таким как есть и не могу измениться, даже если бы и захотел. Но ведь я не один такой, правда? Когда у Сьонед появятся дети, они тоже будут наделены даром. Принц и «Гонец Солнца» одновременно. Как ты думаешь, кем мы будем, отец? Безумно сильными и готовыми убивать каждого встречного? Ты так думаешь обо мне? — горько спросил он.

Чейн закусил губу, а затем промолвил:

— Я думаю, что у меня есть сын, которым я могу гордиться. Маркен, мир меняется, и меняют его такие люди, как ты. Одни рождаются для одного вида власти, другие — для другого.

— Но только не мы с Андри. Мы вырастем и будем управлять землями, которые ты дашь нам, или будем под началом у Андраде? — Его глаза стали задумчивыми.

— Так кем же я должен стать, отец?

Рохан понял бы его, внезапно подумал — Чейн. Рохан любил драконов, но был вынужден убить одного из них, и после этого решил жить, руководствуясь не правом меча, но правом закона. Рохан бы понял метания Мааркена. А Сьонед поняла бы его еще лучше, потому что каждый день сталкивалась с необходимостью выбирать…

Чейн имел право сделать этот выбор за сына, и он его сделал.

— Я твой отец и твой командир. Ты вдвойне обязан подчиняться мне. Ты не зажжешь Огонь, Мааркен. Я запрещаю. Понял?

Какое-то мгновение в Мааркене шла борьба между сопротивлением и облегчением, однако вскоре он послушно склонил голову.

— Да, отец…

Однако оба они знали, что это только отсрочка. Выбор был неизбежен, и однажды Мааркен сделает его сам.

— Пойдем, — сказал Чейн. — Пора ложиться, даже если мы и не уснем. Первое правило войны: солдатам должно казаться, что у их командира не бывает бессонницы…

В Стронгхолде не было лучшего места, чтобы следить за приближением врага, чем Пламенная башня. Тобин и Маэта стояли у окон, наблюдая за сотней конных меридов. Боевая упряжь сверкала в последних лучах заходящего солнца. Женщины обменялись взглядами.

— Они начнут штурм ночью или отложат его на утро? — спросила Тобин.

— На рассвете, — ответила женщина-воин. — Погляди-ка, они разбивают лагерь прямо в тени крепостных стен! Самодовольные кретины. Они ведут себя так, словно уже подняли над Стронгхолдом свой флаг. — Она зловеще улыбнулась. -Добрая будет битва!

Они начали спускаться вниз, и Тобин сказала:

— Чейн тоже порадовался бы их беспечности. Между прочим, Маэта, я неплохо стреляю. Там у ворот есть прекрасная маленькая ниша. Мне в ней будет удобно, как в собственной перчатке.

— Если ты хочешь спросить, не боюсь ли я твоего мужа, то так и спроси. Нет, не боюсь. Пусть кричит сколько угодно за то, что я позволила тебе принять участие в бою. Это место твое, как и те мериды, которых ты сумеешь уложить. — Она засмеялась. — Неужели я забыла, что стрелять тебя учила моя мать?

Очевидно, школа Мирдаль была достаточной рекомендацией, чтобы тебя приняли в любой отряд.

— Я подыщу себе лук нужного веса и к рассвету буду готова.

— А как насчет твоих мальчишек? Знаешь, запереть их в комнате не удастся. Может, разрешишь им подносить стрелы? Я поставлю их первыми номерами эстафеты, они встанут на внутреннем дворе и будут там в безопасности.

— Спасибо. Я понятия не имела, что с ними делать. А так они будут при деле и не полезут на стены.

Задолго до рассвета Стронгхолд безмолвно изготовился к отражению штурма. Тобин в костюме для верховой езды, украшенном драгоценными камнями, устроилась в узкой нише у ворот, предназначенной как раз для этой цели. Праща на спине, у ног второй колчан со стрелами, с которыми она провозилась всю ночь, прикрепляя к ним красно-белые перья. Пусть мериды знают, что здесь дерутся люди лорда Чейналя. Когда ее пятьдесят стрел закончатся, она возьмет стрелы с цветами Рохана. Однако лучников, обученных самой Мирдаль, было двадцать, а меридов всего сто, и Тобин боялась, что к тому времени, когда кончатся красно-белые стрелы, у нее просто не будет цели.

Все началось с того, что из ущелья показался мерид в шлеме и подъехал ко входу в тоннель. Он натянул поводья и поднял руку с таким напыщенным видом, что Тобин фыркнула. Желание расхохотаться стало непреодолимым, когда мерид звонким голосом (из-за которого, конечно, ему и доверили эту миссию) прокричал: