Создания света – создания тьмы - Желязны Роджер

– Лучше быть искренним, чем вежливым, и сказать «плохо».

– Оно все еще плачет в ночи?

– Да.

– Я думала о тебе, когда поднималась к морю, которое ты сделал небом. Я создала птиц, чтобы не было мне в воздухе так одиноко, но их крики грубы или печальны. Что я могу сказать тебе, чтобы быть скорее вежливой, чем искренней? Что не измучена этой жизнью, которая что угодно, только не жизнь? Что не мечтаю опять быть женщиной, а не дыханием, цветом, движением? Что не жажду опять коснуться тебя и ощутить твое прикосновение? Ты заранее знаешь все, что я могу сказать. Я бы не жаловалась, но я боюсь, мой повелитель, я боюсь того безумия, что иногда находит на меня: никогда не спать, никогда не есть, никогда не почувствовать под рукой тверди… Как долго это тянется?..

– Столетия.

– Прости меня… Я знаю, все жены во все века будут, просить о жалости у любимых, но у кого еще я могу просить ее?

– Ты сказала истину, моя Нефита. Воплотить тебя, рассеять тьму моего одиночества… Я пытался…

– Когда ты убьешь Вещь-что-плачет, ты покараешь Осириса и Анубиса?

– Конечно.

– Пожалуйста, не уничтожай их сразу, если они могут чем-то помочь мне. Даруй им снисхождение, если с их помощью я вернусь к тебе…

– Возможно.

– …Ведь я так одинока, так хотела бы уйти отсюда…

– Ты просила планету, окруженную водой, чтобы жить. Ты просила целый мир, чтобы не страдать от одиночества.

– Я помню. Я знаю…

– Если бы Осирис не был так одержим местью, все могло быть иначе. Но теперь я должен уничтожить его, как только смогу убить Безымянное.

– Да, я знаю, я согласна. Но что Анубис?..

– Время от времени он пытается убить меня, но это не имеет значения. Быть может, я даже Прощу его. Но не моего птицеголового ангела. Его – никогда!

Принц-Который-был-Властелином (когда-то) садится на камень и смотрит на волны, а затем вверх – на дно моря. Огни лениво колышутся над ним, вершины гор пронзают остриями глубины небесного океана. Свет тускл и бледен, кажется, что он исходит отовсюду. Принц бросает плоский камешек, и он улетает вдаль, прыгая по волнам.

– Расскажи мне еще раз о днях битвы, что гремела тысячелетие назад, – слышит он шепот, – о днях, когда пал тот, кто был твоим сыном и твоим отцом, – самым могучим ройном из всех, поднимавшихся на битву за шесть человеческих рас.

Принц молчит, глядя на волны.

– К чему? – спрашивает он наконец.

– Потому что каждый раз, когда ты рассказываешь об этом, ты вновь пытаешься…

– …чтобы потом проклинать новую неудачу, – заканчивает Принц.

– Расскажи мне, – робко настаивает она. Принц вздыхает, и небеса над ним ревут, и мечутся в них прозрачные рыбы. Он протягивает руку, и камешек возвращается в нее из моря. Ветер летает над морем, лаская его. Принц начинает говорить.

Ангел Дома Огня

Вверх смотрит Анубис и видит смерть.

Смерть – это черная тень лошади, хотя, казалось бы нечему отбрасывать тень.

Анубис смотрит, сжав посох в руках.

– Приветствую, Анубис, Ангел Дома Мертвых, – приходит голос, глубокий и мощный, отдающийся эхом от стен огромного зала.

– Приветствую, – мягок ответ Анубиса. – Приветствую. Хозяин Дома Огня, Дома, которого нет больше?

– А Дом Мертвых изменился…

– Прошло немало времени, – говорит Анубис.

– В самом деле.

– Могу я узнать, как твое здоровье?

– Не имею оснований жаловаться на него, впрочем, как и всегда.

– Могу я узнать, что привело тебя сюда?

– Можешь.

Молчание.

– Я думал, ты мертв, – говорит Анубис.

– Знаю.

– Как бы то ни было, я рад, что ты уцелел после той битвы…

– Я тоже, представь себе. Возвращение оттуда, где я оказался после того дурацкого удара Молотом, заняло у меня немало столетий. Я отступил за пределы пространства мгновением раньше, чем Осирис нанес удар, разбивающий солнца. Это завело меня несколько дальше, чем я собирался…

– И что ты делал все это время?

– Возвращался.

– Ты, Тифон, единственный из всех богов сумел пережить удар Молота…

– Что ты хочешь этим сказать?

– Что Сет-Разрушитель, твой отец, умер в той битве.

– Айиии!!!

Анубис затыкает уши и зажмуривается. Посох падает на пол. Но этот душераздирающий крик, звенящий в зале, крик одновременно человека и зверя, больно слышать даже так.

Когда наступает молчание, Анубис открывает глаза и опускает руки. Тень сейчас меньше и ближе.