Духи Великой Реки - Киз Грегори

Хизи удивилась еще больше, когда богиня соединила ее руку и руку Перкара.

— Я никогда не говорила, что это любовь ко мне стала причиной гибели Изменчивого и принесла мне свободу, — объяснила богиня. — Я говорила только о любви смертного: твоей любви, Перкар, к своему народу, к своим друзьям, к этой девочке. Такова любовь мужчины, милый мой, и именно она освободила меня.

— Тебя я люблю тоже, — ответил Перкар.

— Конечно. Как могло бы быть иначе? Но теперь ты понимаешь, о чем я говорила тебе тогда, давным-давно.

— Пожалуй. Я больше не мечтаю сделать тебя своей женой, если ты это имеешь в виду.

Богиня только улыбнулась ему и повернулась к Хизи.

— Дитя, у меня есть для тебя подарок.

— Для меня?

Рядом с богиней вверх взметнулась колонна воды; из нее появилась призрачная, гораздо менее материальная, чем сама богиня, но вполне узнаваемая фигура.

— Ган! — воскликнула Хизи.

— Более или менее, — ответил призрак отрывисто, но на суровом лице его расцвела улыбка. — Изменившийся, но неизменный. Представь себе, что ты прожевала кусок мяса, а хрящи выплюнула, — так вот, я, наверное, по большей части состою из хрящей.

— Ган! — Хизи снова заплакала, хотя еще недавно думала, что ни соли, ни воды в ней больше не осталось.

— Перестань, дитя. Ты же знаешь, как я не люблю подобные выходки.

— Вот как? — ответила Хизи, вытирая слезы с глаз. — Я ведь прочла твое письмо, которое ты переслал с менгами. То самое, где ты пишешь, что любишь меня как дочь.

— Да, да, — досадливо перебил ее Ган. — Старики иногда пишут подобные сентиментальности. — Взгляд его смягчился. — К тому же я, пожалуй, именно так и чувствую.

— Что же теперь будет с библиотекой? — спросила Хизи и добавила шепотом — ослепительная вспышка предчувствия чуть не испугала ее: — И с Нолом?

Ган пожал плечами:

— Библиотека была всей моей жизнью, но теперь меня почему-то радует, что свои последние дни я провел не в ней. Книги останутся, и всегда найдется кто-нибудь, чтобы их читать. Кто-нибудь вроде нас с тобой, по крайней мере в каждом поколении или двух. Книги дождутся читателей, как они дождались тебя. А что касается Нола — кто знает?

— Мне там поклоняться не будут, — вмешалась богиня. — Я этого не потерплю: обряды доставляют мне не удовольствие, а боль. Но я не причиню Нолу вреда, хотя этот город построил Изменчивый. Человеческие существа способны меняться: это самая замечательная, может быть, единственная замечательная черта твоих родичей. Со временем они станут не менее счастливы без Реки, чем были, когда их бог еще существовал.

Ган улыбнулся:

— Интересное это окажется время — ближайшие несколько лет. Я собираюсь наблюдать за событиями.

— Наблюдать?

— Богиня милостиво согласилась отнести то, что от меня осталось, вниз по течению.

Богиня согласно кивнула:

— В отличие от Изменчивого, я не испытываю желания течь по необитаемым землям. Я чувствую себя более уютно, когда у меня есть соседи: боги-лягушки, боги-цапли, владыки болот. Может быть, твой старый учитель захочет занять одно из свободных мест — ручей, поле, гору. Я и других приглашу тоже.

— А кто… — Перкар нахмурился и начал снова: — Что станет с потоком, где ты так долго жила?

— О, об этом я уже позаботилась, — ответила богиня. — Там теперь новая обитательница. Дари ей цветы, как ты дарил мне. — Она загадочно и немного печально улыбнулась, приблизилась к Перкару и очень тихо проговорила: — Прощай, любовь моя. Я стала такой большой, и для меня это еще непривычно. Я еще не добежала до устья, и часть Изменчивого еще жива, хотя я все больше и больше уничтожаю его с каждым мгновением. Но может случиться, что, когда я займу все русло, я задремлю, а когда проснусь, увижу уже твоих правнуков, а не тебя. Может быть, мы никогда больше не будем разговаривать так, как сейчас. Но знай: из всех смертных, которых я любила, ты — самый мне милый и самый несносный. Ты заставил меня стать менее богиней и более человеком, чем думаешь. Прощай. — Она отвернулась от юноши.

— Прощай, богиня, — ответил Перкар, безуспешно стараясь заставить свой голос не дрожать.

— Прощай и ты, Хизи, — сказал Ган; как и богиня, он начал растворяться в воде, из которой возник. — Может быть, ты как-нибудь принесешь в дар моему духу благовония.

Старик и богиня исчезли. Пятеро смертных некоторое время смотрели, как играют речные струи, потом Тзэм прочистил горло.