Огненные врата - Емец Дмитрий

– Я всю жизнь боялся работы, не приносящей видимого результата, – сказал Меф. – Помнишь, как мы в «Пельмене»? Бегаешь туда-сюда, а они пожрали, в тубзике шприцов накидали, унитазы пакетами забили и ушли. И чо? Или вот как она… Пока все этажи помоет, можно заново начинать.

Дафна закончила намазывать масло и стала украшать бутерброд петрушкой. Бутерброд приобрел интригующую небритость.

– Ну это как посмотреть! А вдруг она не полы моет, а воспитывает терпение и улучшает свой эйдос? Практика показывает, что в Эдеме гораздо больше эйдосов уборщиц, чем королей или первых министров, – заметила она миролюбиво.

– Ага-ага. Вот я сейчас выйду и скажу: «Тетя Клава, не психуйте! Вы прокачиваете свой эйдос!» Не, лучше ты скажи. Не хочу отражать нисходящий удар шваброй с последующим хлопком мокрой тряпкой по физиономии! – отказался Меф.

Ближе к концу ужина снаружи послышались непрерывные выстрелы. Казалось, где-то рядом мотострелковая бригада переходит в наступление. Ложки на столе запрыгали. В гречку Мефа посыпалась штукатурка. Стало слышно, как всполошившиеся озеленители бегают и хлопают форточками.

Пожалуй, только Мефодий и Дафна знали, что это означает. Дафна как наливала чай, так и продолжала его наливать.

– Эссиорх приехал, – сказала она.

– Опять открутил глушитель! – добавил Меф.

С глушителями у Эссиорха вечно не складывалось. Их то прожигало, то срывало ударом о бровку, то у хозяина мотоцикла появлялась фантазия что-нибудь как-нибудь переделать. Хаотичная пальба стихла. Эссиорх спрыгнул с мотоцикла и стал устанавливать его на подножку.

Где-то близко открылась рама, и очень громко тетя Клава стала делать замечание хранителю Прозрачных Сфер, что он заехал на газон. Хранитель же Прозрачных Сфер в свое оправдание ответил, что он выбрал вытоптанную часть газона, где ничего не растет, но впредь обещает так не поступать. Огорченная отсутствием понимания, тетя Клава с чувством выплеснула в окно ведро с грязной водой и захлопнула раму.

Через минуту в окно постучали, и, перекинув через подоконник ногу, в комнату спрыгнул Эссиорх. От решетки избавились уже давно. Меф пришел к выводу, что через окно выходить удобнее, чем в дверь. Да и гостей принимать так интереснее.

– Попала? – спросила Дафна сочувственно.

– Кто? – не понял Эссиорх.

– Тетя Клава.

– О, вот как ее зовут!.. Нет, не попала. Всего несколько капель.

– И как она тебе?

– Очень хорошая, неравнодушная женщина. И действительно: чего я на газон вперся? Меня сбило с толку, что он весь в следах шин, – рассеянно отозвался Эссиорх.

Почему-то хранитель не садился, а переминался с ноги на ногу. Это наводило на невеселые мысли, что в этот раз он навещает их не столько как друг, сколько как лицо официальное.

– Будешь чай? Мефодий как раз собирался сбегать в магазин за заваркой! – забеспокоилась Дафна.

– Да. Я давно вынашивал эту идею. Бежать в магазин за одной заваркой, – сразу согласился Меф.

– В другой раз, – отказался Эссиорх, упорно глядя на пустой участок пространства между Мефодием и Дафной. – Я ненадолго! У меня несколько поручений.

Меф заметил, что через плечо у хранителя перекинут ремень из парашютной стропы.

– Этюдник?

– Твой новый меч. Меня просили передать его тебе. Оставаться безоружным опасно. Обучить же тебя маголодиям нереально. Только начальный курс длится несколько столетий.

– Мой новый ме… – машинально начал Меф и осекся. Незаконченное «ме» повисло в воздухе.

Эссиорх снял со спины длинный дощатый футляр, чем-то напоминавший футляр флейты, и стал искать, куда его поставить. Меф смахнул со стола тарелки и вытер пролившуюся кашу первым, что попалось под руку – подушкой.

– Хрю-хрю… – буркнула себе под нос Дафна. Но буркнула тихо: понимала торжественность минуты.

Эссиорх поднял старомодный штырек запора и открыл футляр. Меф заглянул внутрь.

– О, кельтская спата! – довольно вяло сказал он, не делая попыток взять ее.

– Откуда ты знаешь, что кельтская? – удивилась Даф.

– Так видно же. Рубяще-колющий меч. Крестовины нет, массивное навершие в форме шара. Не слишком ранняя спата, с римским влиянием. Видишь, острие сделали? Это спату гладиус покусал. Товарищам кельтам понравилась идея, что их мечом можно теперь не только рубануть, но и ткнуть.

Эссиорх внимательно смотрел на Мефа и чего-то ждал. Может быть, искренней радости, а не рассуждений.

– На любовь с первого взгляда не слишком похоже, – заметил он.

– Я присматриваюсь… – объяснил Меф. – Разве свет использует мечи?

– Редко. Чаще, как ты догадываешься, нет. Но этот меч особенный.

– Чем же он особенный?

– Это меч одного из твоих предков – Демида Буслаева. Того самого, который полюбил земную женщину и оставил Эдем. Однажды в бою у него разрубили флейту. И он поступил необычно для стража света: взял остатки флейты и поместил их в выкованный меч.

– Перекуем флейты на мечи? А почему в спату, а не в русский меч? Ну, который на меч Каролингов похож? Это же, вроде, в Новгороде дело было, – заинтересовался Меф.

– Не знаю. Возможно, флейта сама определила форму меча. Или у Демида были собственные пристрастия. Как страж света, он родился задолго до римлян и кельтов, – предположил Эссиорх и, внезапно вспомнив о чем-то, стал торжественным: – Я, Эссиорх, хранитель Прозрачных Сфер, передаю тебе, Мефодий Буслаев, бывший ученик мрака, то, что ныне принадлежит тебе по праву! Возьми этот клинок и владей им! Если потребуется – умри, но не предай его!

Чуть помявшись, Меф встал на колени, поднес клинок к губам и поцеловал. Не имело значения, что это произошло в тесной комнате общежития озеленителей. Казалось, ее оклеенные полосатыми обоями стены (Дафну регулярно пробивало на утомительные мини-ремонты) раздвинулись и снаружи заблагоухал эдемский сад. Правда, продолжалось это всего мгновение.

Мефодий встал, оценивающе покачивая в руке клинок.

– А теперь ты должен узнать нечто важное. – Эссиорх оглядел комнату. Решительно взял табурет и поставил его на диван. – Разруби его!

Табурет стал заваливаться, не желая умирать в самом расцвете своей деревянной жизни.

– Э, нет! А что, другое ничего нельзя найти? – завопила Дафна, купившая пару табуреток на свою первую зарплату в «Звездном пельмене».

Но Меф уже нанес боковой удар, усилив его кистью. Удар не в полную силу, но достаточно быстрый, чтобы перерубить все четыре ножки разом. Но – чудо! – табурет остался стоять. Более того: клинок прошел табурет насквозь, не повредив ему.

Не веря своим глазам, Буслаев ударил еще четыре раза. В полную силу. Речь шла о его репутации мечника. Под конец табурет все же упал, но лишь потому, что стоять на диване ему наскучило.