Тайна - Сандему Маргит

— Ты не права, — ответил Вемунд. — Лиллебрур довольно требователен. Он требует многого от женщины. Ты знаешь, его идеалом является мать, а соответствовать этому образцу дело нелегкое.

Элизабет импульсивно произнесла:

— Да, но ведь она по праву занимает такое положение, не так ли? Я имею в виду, что у нее прирожденный авторитет, и, к тому же, она такая сильная личность, но посмотри, как она, между тем, умеет приспособиться к своему мужу, посмотри, какая она мягкая, нежная и преданная! Я хотела бы быть такой же.

Скептическая ухмылка Вемунда была весьма оскорбительной. У Элизабет даже покраснели уши.

— Не правда ли, она… несколько старше его?

— Несколько? Ты этому не поверишь, но ей шестьдесят три года. Она на восемнадцать лет старше своего мужа. Она была вдовой, когда они повстречались.

— Да, но это обычное дело, что мужчины женятся на вдовах, которые старше их. Так случается везде. Зачастую так поступать выгодно, потому что вдовы обычно бывают весьма состоятельными.

— Но не в этом случае. Богатство это принадлежит роду Тарков, будь он проклят за то, что обдирает бедняков!

— Попридержи язык, а то тебя схватят и посадят за революционные идеи о поддержке малоимущего класса! Но ты прав, я бы никогда не подумала, что твоей матери так много лет. Ей действительно удалось хорошо сохраниться!

Вемунд сидел к ней вполоборота и смотрел в окно. Ее вновь поразили горькие складки в уголках рта, говорившие о неудовлетворенности жизнью. Его неизвестное ей предательство по отношению к Карин, очевидно, лишило его радости жизни. Они услышали далекие звуки бедняцкой толпы, крики женщин, зовущих своих мужей. Но на их улице было тихо. Возможно, это объяснялось тем, что на углу улицы, разделявшей два района, находился полицейский пост. Элизабет догадалась, что пост появился по просьбе Вемунда, когда он поселил здесь Карин.

Он опять повернулся к ней, и в его глазах были видны отблески света — он казался восхитительным хищником. Но теперь Элизабет заметила, что он не был таким же писаным красавцем, как Лиллебрур. Скорее, это была заготовка, из которой впоследствии вытесали шедевр.

— Так что, тебе мой брат понравился? — спросил он.

— О да, он такой мягкий и учтивый. Красивый, как заколдованный принц, но внешность большой роли не играет.

— Заколдованные принцы редко бывают красивыми. Они либо чудовища, либо лягушки.

— Ну тогда, расколдованный заколдованный принц, — сказала она с веселой улыбкой. — Это всегда было моим любимым приключением. Еще совсем маленькой я мечтала повстречать чудовище, которому подарила бы свою любовь и который благодаря моему поцелую вновь превратился бы в принца.

Он бросил на нее многозначительный взгляд. Недоверие, отчаяние по поводу такого детского поведения, сомнение, Бог знает в чем… Она не могла полностью понять этот взгляд.

— А ты собираешься выходить за него замуж?

— За принца?

— Нет, разумеется, за Лиллебрура!

Она лишь на секунду промедлила с ответом, но он обратил на это внимание.

— С моей стороны препятствий для этого нет, — медленно ответила она, как будто кто-то клещами вытаскивал из нее слова.

Он опять повернулся к окну.

— Отлично, — твердо сказал он. — Я хочу, чтобы ты забрала его отсюда. Чтобы он успокоился в твоем доме в Элистранде и строил собственную жизнь после вашей свадьбы. Это мое единственное желание.

Элизабет даже не знала, что и ответить на это. Она чувствовала себя довольно жалкой. Брошенной. Использованной.

«Не позволяй ему использовать тебя», — советовала Ингрид.

Но ведь именно так и произошло? Или здесь было что-то другое?

Почему ощущалась такая пустота в груди? Как боль, наподобие той, которую чувствуешь, когда стоишь один перед толпой глядящих на тебя людей, никто из которых не может или не хочет тебе помочь.

Ее размышления прервал вставший из-за стола Вемунд.

— Я вижу, ты устала. Мне нужно идти домой.

— Нет, я…

Она произнесла это совершенно непроизвольно и покраснела. Стушевавшись, она молчала.

Вемунд изучающе посмотрел на нее. Казалось, будто ему стала неприятной сама мысль об одиноком доме в лесу.

Элизабет тоже встала.

— Нет, это ничего. Ой-ой, уже так ужасно поздно, а я тебя задерживаю — ведь тебе завтра рано утром на работу. — Она болтала без умолку, чтобы скрыть мольбу, которая в любое мгновение могла сорваться с ее губ. Мольбу о том, чтобы он остался. — Спасибо за то, что ты меня подменил, — нежно сказала она. — Ты подарил мне незабываемый вечер.