Четвертое Правило Волшебника, или Храм Ветров (др. изд.) - Гудкайнд Терри

Много волшебников умерли в попытках выковать Меч Истины, но, когда они добились успеха, знание об этом тоже было отправлено в Храм Ветров, и поэтому Ричард знал, как взяться за дело.

Ричард сжал рукоять и поднял лезвие. Магия меча охватила его, но он почти ничего не чувствовал. Даже гнева.

Впрочем, меч ему ни к чему. Гнев исчез, снова сменившись пустотой. Ричард подбросил меч высоко в воздух, одной мыслью превратил его в металлическую пыль, а другой уничтожил это облачко пыли.

Он стоял, снова опустошенный и одинокий, и вдруг почувствовал что-то присутствие.

Он обернулся. Это был очередной дух. Они навещали его время от времени и торопили вернуться в мир живых, прежде чем станет слишком поздно и он уже не сможет этого сделать.

Но, увидев этого духа, Ричард застыл как вкопанный.

Дух был похож на Кэлен.

Мягко мерцая, женский силуэт парил перед ним, и впервые за эти недели сердце Ричарда встрепенулось.

— Кэлен? Ты умерла? И действительно стала призраком?

— Нет, — ответил дух. — Я — мать Кэлен.

Ричард сразу же утратил к призраку интерес и пошел дальше по залу.

— Что вы хотите?

— Я принесла вам подарок, — сказала мать Кэлен. Она летела за ним.

Ричард повернулся.

— Какой?

Она протянула ему розу. Зеленый стебель и красные лепестки радовали глаз в этом бесцветном мире. Ричард почувствовал аромат цветка. Он почти забыл, как это приятно.

— Что мне с ним делать?

Мать Кэлен продолжала протягивать ему розу. Ричард не боялся духов, которые появлялись пред ним. Даже те, кто его ненавидел, не могли причинить ему вреда. Он знал, как себя защитить.

Ричард взял розу и заткнул ее за пояс.

— Спасибо.

Он повернулся и пошел дальше. Дух матери Кэлен следовал за ним. Ему не хотелось видеть ее лицо — оно слишком живо напоминало ему о Кэлен.

— Ричард, можно мне поговорить с вами?

Его шаги гулко звучали по всему залу.

— Если хотите.

— Я хочу поговорить с вами о моей дочери.

Ричард опять остановился.

— Почему?

— Потому что она — часть меня. Плоть от плоти, так же как вы — плоть от плоти своей матери. Кэлен — моя ниточка к миру живых, где я когда-то жила. Куда вы должны возвратиться.

Ричард вздохнул.

— Я дома. — Он уже устал это повторять. — И не имею никакого желания возвращаться в тот горький мир. Если вы хотели, чтобы я передал что-то вашей дочери, то, простите, я не могу. Оставьте меня.

Он хотел отослать ее, но она подняла руки, умоляя, чтобы он разрешил ей остаться.

— Я не хочу, чтобы вы что-то передавали. Кэлен знает, что я люблю ее. Я хочу говорить с вами.

— Зачем?

— Из-за того, что я сделала с Кэлен.

— Сделали с ней? Что вы с ней сделали?

— Я привила ей чувство долга. «У Исповедниц нет любви, Кэлен. У них есть только долг». Именно это я ей всегда повторяла. К моему стыду, я никогда не объясняла, что понимаю под этим. Я боюсь, я не оставила ей места для жизни. Я знала, что Кэлен больше, чем любая другая Исповедница, хочет жить и наслаждаться жизнью. Часто это несовместимо с долгом. Именно поэтому она так рьяно защищает людей. Она хочет, чтобы у них было счастье, которого она лишена. Ей оставлена только возможность ловить маленькие радости, если получится.

— А цель?

— Разве вы не наслаждаетесь жизнью, Ричард?

Ричард снова пошел по залу.

— Я знаю, что значит долг. Я был рожден для того, чтобы выполнять долг. Теперь я с этим покончил. Я покончил со всем.

— Вы тоже неверно истолковываете то, что я говорила о долге. На самом деле для человека, кто истинно рожден для этого, долг — форма любви, через которую все является возможным. Долг — это не всегда сужение жизни, но часто и расширение ее до иных пределов. Долг — это не рутинная уборка, его надлежит выполнять с любовью. Вы не вернетесь к ней, Ричард? Она нуждается в вас.

— У Кэлен теперь есть муж. Для меня в ее жизни нет места.

— Для вас есть место в ее сердце.

— Кэлен сказала, что никогда меня не простит.

— Ричард, разве вы никогда не говорили в отчаянии того, чего совсем не имели в виду? Вам никогда не хотелось взять обратно свои слова?

— Я не могу вернуться к ней. Она замужем за другим. Она дала клятву, и у нее… Я не вернусь.

— Даже если она замужем за другим, даже если вы не можете быть с нею, даже если это разбивает вам сердце — разве вы не любите ее хотя бы настолько, чтобы внести покой в ее душу? Или в этой любви есть только вы, а ее совсем нет?