Дом в Эльдафьорде - Сандему Маргит

Не слишком пугающие цифры для двух столетий. Могло быть и хуже.

Нет, как он может думать так! Описанная здесь история завершилась в… Он порылся в бумагах и нашел титульный лист. Да. Она завершилась в 1790 году. С тех пор произошло много событий, многое осталось неизвестным, о многом он ничего не знал. Жертвами проклятия оказалось множество людей. И повествование заканчивалось словами: «С тех пор, как он спрятал свое имущество и свое золото, над крепостью Йолина тяготело злое проклятие».

О самом Йолинсборге больше ничего не говорилось. Во всех записях речь шла, в основном, об Эльдафьорде. Эскиля же интересовал только Йолинсборг.

Все то, о чем он прочитал, было интересно само по себе, но в этих записях совершенно не упоминалось о том, где спрятаны сокровища.

Какая жалость!

Он снова посмотрел бумаги. Вот эта приписка сделана Мадсом, мужем Сольвейг, незадолго до его смерти. Значит…

Значит, до Эскиля эти записи, лежащие под яблоками, читали другие люди? Да, это было так. Читали — и погибали? Или исчезали бесследно.

А Сольвейг? Она читала это?

Нет, сюда она не заходила. После смерти Мадса она сразу же перебралась вниз, в крестьянскую усадьбу. Вполне возможно, что у нее никогда не возникало даже желания прочитать их. В этом доме она бывала лишь в случае крайней необходимости. Здесь хозяйничал Терье, хотя формально владельцем этого дома были она и Маленький Йолин.

Прочитав записи еще раз, Эскиль не обнаружил в них ничего нового и снова положил на них яблоки.

А Терье даже не подозревал, что у него хранится история Йолинсборга!

Эскиль улыбнулся про себя.

Но его все-таки раздражало то, что эти деревенские идиоты разгадали, где находится клад, а он — такой умный — нет! Если верить словам мамы Винги, он был самым умным и самым одаренным юношей в Норвегии.

Эскиль снова усмехнулся.

Выйдя из кладовой, он вспомнил, что голоден, и на этот раз отведал не только сушеных яблок. Он утолил свой голод большой кружкой молока и краюхой хлеба.

И поскольку плохо спал ночью, он решил наверстать упущенное, глаза его просто слипались. Увидев через окно серо-белого кота, умывающегося лапой, Эскиль впустил его. Кот вошел, подняв хвост трубой. Кот оказался совсем ручным, и Эскиль поболтал с ним немного, пока тот слизывал остатки молока в миске. Потом кот пошел к нему в спальню и свернулся калачиком под одеялом. Потом пристроился в ногах у Эскиля и замурлыкал. Эскилю это понравилось. Теперь у него было общество, что значило немало в таком доме.

Долго спать он не собирался. Как и многие другие люди, он обладал врожденной способностью к самопробуждению, поэтому решил проспать ровно два часа. Не больше. Два часа!

Его внутренний «будильник» сработал и на этот раз. Отдохнувший и полный энергии, он спустился вниз, к обеденному столу Сольвейг.

Он слышал, как Терье ворчал по поводу того, что не след посреди недели так сервировать стол, но сделал вид, что ничего не замечает — ради Сольвейг. Она суетилась между плитой и столом, на щеках ее горел лихорадочный румянец, темные локоны то и дело падали на лицо. Она откидывала волосы назад, но это не помогало.

«Я наедаюсь в Эльдафьорде, словно жеребец, — с ужасом подумал он. — Я думал, что тюрьма приучит меня к спартанскому образу жизни, но ничего подобного! Я все время чувствую голод!»

Но Сольвейг и готовила отменно! Терье знал, что делал, когда милостиво позволил ей жить в его доме.

— Как сегодня чувствует себя малютка Йолин? — спросил Эскиль, и Терье тут же сделал нетерпеливый жест.

— Спасибо, неплохо, — со вздохом произнесла Сольвейг. — Он спал сегодня всю ночь, и это было так хорошо для него.

— О, да, но утром он снова завел серенаду, — брюзгливо произнес Терье. — Нет никакого покоя в собственном доме!

Ни Эскиль, ни Сольвейг ничего на это не ответили. Они обменялись только смиренными взглядами.

— Ну, как ты провел ночь, юноша? — прохрюкал красавчик Терье, ковыряя в зубах и чмокая.

— Должен сказать, довольно беспокойно, — усмехнулся Эскиль. — Я могу поклясться, что в доме кто-то был.

Оба настороженно посмотрели на него.

— Но это оказался всего лишь кот!

— Кот? — удивленно спросил Терье.

— Да. Думаю, что это твой кот, Сольвейг. Серо-белый.

— Нет, у нас нет кота. Это наверняка кот Ингер-Лизе, он в бегах уже целую неделю.