Четвертое Правило Волшебника, или Храм Ветров (др. изд.) - Гудкайнд Терри

Кэлен нахмурилась. Вид у Бердины был очень серьезный.

— Куда?

— В замок.

— Что-то случилось? Кто-то пытался проникнуть через сильфиду?

Бердина махнула рукой и подошла ближе.

— Нет-нет, это не сильфида.

— Тогда что же?

— Просто я хочу, чтобы вы пошли туда со мной, и все. Мне одной скучно.

Кэлен погладила ее по плечу.

— Бердина, я понимаю, как тебе одиноко, но уже поздно, у меня болит голова, и я устала. Весь день я была в штабе. Дрефан хочет, чтобы мы все вернулись в Д’Хару. Он решил сдать Срединные Земли Ордену и сосредоточиться на защите Д’Хары. Я должна выспаться, чтобы завтра у меня были силы отговорить офицеров от этого безумного плана. Сегодня у меня ничего не вышло. Только Керсон на моей стороне.

— Поспите потом. А сейчас пойдете со мной в замок.

Кэлен пристально поглядела в глаза морд-сит. Сейчас они были именно глазами морд-сит. Это говорила не просто Бердина, а госпожаБердина, холодная и требующая повиновения.

— Только когда ты объяснишь мне зачем, — спокойно сказала Кэлен.

Бердина взяла ее за руку.

— Вы пойдете со мной в замок. Немедленно.

Кэлен никогда не видела у Бердины такого взгляда. На мгновение ей стало страшно.

— Хорошо, если это для тебя настолько важно, пошли. Я только хочу знать, в чем дело.

Вместо ответа Бердина подтащила Кэлен к двери и выглянула наружу.

— Чисто, — прошептала она. — Пошли.

— Бердина, ты меня пугаешь. Что происходит?

Не отвечая, Бердина выпихнула ее в коридор. Они шли по лестницам для слуг и боковым коридорам, а когда замечали солдат, Бердина оставляла Кэлен за углом и сама говорила с ними.

За воротами ждали лошади. Два сильных армейских жеребца.

Бердина бросила Кэлен плащ.

— Вот, наденьте, чтобы люди не видели вашего белого платья. Если вас узнают на улицах, Дрефан может пронюхать.

— Почему ты не хочешь, чтобы Дрефан знал, куда мы едем?

Бердина помогла ей забраться в широкое седло и села на второго коня.

— Вперед.

Кэлен смирилась. Бердина, очевидно, не собиралась рассказывать ей о причинах такой спешки. До замка Волшебника они добрались без приключений, никого по дороге не встретив.

В последнем коридоре, ведущем к сильфиде, Кэлен увидела Кару. Морд-сит стояла у двери в какую-то комнату с таким видом, словно ее охраняла. Бердина остановилась и, перед тем как открыть дверь, сказала:

— Только посмей разочаровать меня, Мать-Исповедница, и ты узнаешь, почему все боятся морд-сит. Кара и я будем с сильфидой.

Не оглядываясь, Кара пошла к сильфиде, а Бердина открыла дверь и втолкнула Кэлен в комнату. Кэлен чуть не упала, но удержалась, сделала шаг вперед…

И увидела Ричарда.

На мгновение у нее остановилось сердце.

Свечи, горящие в больших канделябрах, отражались искорками в его серых глазах. Он был такой же, как всегда, — только без меча на боку.

Наконец Кэлен решилась заговорить:

— Чума кончилась.

— Я знаю.

Комната вдруг показалась ей такой тесной. Камень — таким темным. Воздух — таким тяжелым. Кэлен пришлось сделать усилие, чтобы наполнить легкие.

Лоб Ричарда был покрыт бисеринками пота, несмотря на то что в глубинах замка было прохладно. Капля скатилась по его щеке, оставляя влажный след.

— Тогда зачем же ты здесь? В этом нет никакого смысла. У меня есть муж. Нам нечего сказать друг другу после… Наедине…

Тон ее был холодным, и она увидела, как он отводит глаза.

Она надеялась, что это заставит его сказать то, что ей нужно услышать.

Добрые духи, пусть он скажет, что прощает меня.

Ричард сказал вместо этого:

— Я попросил Кару и Бердину привести тебя, чтобы мы могли поговорить. Я вернулся, чтобы поговорить с тобой. Ты не откажешь мне в этой малости?

Кэлен не знала, куда деть руки.

— Конечно, нет, Ричард.

Он кивнул в знак благодарности. У него был больной и измученный вид. В глазах было страдание.

Больше всего на свете она хотела, чтобы он сказал, что прощает ее. Только это могло излечить ее разбитое сердце. Это были единственные слова, которые что-то значили бы для нее в эту минуту. Она хотела, чтобы он произнес их, но он только стоял и смотрел на холодные стены.

Она решила, что, если он сам не собирается это сказать, ей ничего не остается, как заставить его это сделать.