Заколдованная луна - Сандему Маргит

– Я тебе покажу, недотрога чертова, сейчас узнаешь… Оооо!

Криста почти перевернулась на спину и ударила его коленом между ног, причем постаралась вогнать колено как можно глубже. Мали рассказывала ей однажды, что именно так она поступала с глупыми мужиками в дни своей молодости.

Эффект превзошел все ее ожидания. Криста была не слишком осведомлена о самом уязвимом месте на теле мужчины, она просто последовала совету Мали.

Петрус тут же потерял способность что-либо делать, он, скрючившись, лежал на боку и стонал, и она почувствовала себя страшно виноватой, почти хотела просить у него прощения, утешить его и помочь, но тут сообразила, что же ей надо делать на самом деле, встала на ноги и пустилась наутек. Прежде чем ей удалось выбраться на дорогу, она несколько раз падала, поскользнувшись на траве, потом все пошло быстрее. Запыхавшись, она постаралась привести в порядок пальто, слава Богу, оно оказалось цело, по крайней мере, и за это спасибо, но до чего же ужасно она выглядит! И что скажет Франк?

Она никогда в жизни не расскажет об этом, ему – нет!

Может быть… Абелю Гарду?

Она с удивлением обнаружила, что ей этого хотелось. Не выдавать Петруса, это было бы слишком противно, но получить у Абеля утешение и услышать от него успокаивающие слова.

Как странно!

У двери своего дома она остановилась, чтобы отдышаться. Пригладила волосы, одежду, почистила туфли носовым платком. Ей удалось отчистить длинное грязное пятно на чулке.

Ну, ладно. Теперь можно заходить.

Она успела снять с себя одежду и немного умыться, прежде чем раздался смиренный, но укоризненный голос Франка:

– Криста! Где же ты была?

– Иду, папа.

Взгляд в кухонное зеркальце. Пара взмахов гребешком. Ну, теперь она выглядит нормально.

– Что ты так долго делала на кухне?

– Я поскользнулась у ворот и испачкалась. Сейчас все в порядке. А как ты провел время?

– Один, как всегда, – ответил он со сдержанным вздохом. – Пытался почитать немного, но глаза не выдерживают.

– Может, тебе стоит заказать новые очки?

– Нет, мы не можем выбрасывать деньги на такие излишества. Да и не нужны мне новые очки, все равно пользоваться ими долго не придется.

Опять он за свое! Но его излюбленное средство давления на ее совесть уже не действовало.

– Что такое, Криста, у тебя чашка в руках дрожит?

Она как раз собиралась унести его чашку, не следовало ей этого делать, это разоблачило ее.

– Да нет, просто немного нервничаю, что потеряла равновесие там – у ворот, – сказала она. – Тебе что-то еще надо? А то я пойду лягу.

О, только не проси еще что-то для тебя сделать, я слишком взбудоражена, неужели я не смогу сейчас уйти?

Но Франк захотел выслушать ее отчет о вечере, посвященном Севальдсену. А Криста почти забыла о нем.

– Он не пришел, – ответила она и попыталась заставить свои руки не дрожать.

– Не пришел? И почему же?

Она не в силах была долго объяснять. Не могла рассказать, что Ларса Севальдсена арестовали за воровство, иначе ей пришлось бы несколько часов выслушивать его рассуждения… обильно сдобренные злорадством.

– Наверное, простудился, – пробормотала она.

Наконец ей позволили уйти. Она легла с трудом в кровать, сильно дрожа.

Уже в постели она лежала, трясясь от холода. Как же она осмелится теперь ходить на ферму? Как же она сможет встретиться с Петрусом?

Сама мысль об этом внушала ей ужас.

Но на следующий вечер она позабыла про это, потому что в приходе произошли весьма драматические события.

Криста закончила свой день с сыновьями Абеля. Она шла домой, думая о маленьких ручках Адама, которыми он обнимал ее за шею, о то, что Эфраим почему-то куксился, думала о штопке чулок под критическим взором тетки и о том, как приятно был удивлен Абель Гард, когда они столкнулись у ворот.

– Редкая встреча, – улыбнулся он. – Когда я прихожу домой, ты обычно уже уходишь.

– Я немного задержалась, – пробормотала она взволнованно, ей было почему-то неудобно посмотреть ему в глаза. Теперь ей казалось очень трудным рассказать о нападении.

– Ты так быстро убежала вчера с собрания.

– Да, хотела забежать к Ингеборг, навестить ее.

Глаза его потемнели.

– Да, я слышал о ней. Неприятная история!