Две твердыни - Толкиен Джон Рональд Руэл

— Делается очень многое, — ответил Мерри. — Даже если мы будем говорить быстро, эта история займет много времени. Надо ли так вот сразу говорить тебе все, что знаем? Ты же сам советуешь нам не спешить. Ты не обидишься, если мы сначала спросим, что ты собираешься с нами делать и на чьей ты стороне? Ты знаешь Гэндальфа?

— Да, знаю, знаю его; это единственный из всех магов, который на самом деле заботится о деревьях, — ответил Древесник. — А вы его знаете?

— Знали, — грустно ответил Пин. — Он был нашим близким другом и проводником.

— Тогда отвечу на оставшийся вопрос, — сказал Древесник. — Ничего не собираюсь с вами делать, во всяком случае, ничего без вашего согласия. Вместе мы сможем много сделать. На чьей я стороне? Я ни про какие стороны не знаю. Иду своей дорогой, может быть, на какое-то время ваша дорога совпадает с моей. Но почему вы говорите про уважаемого Гэндальфа так, будто он попал в историю, которая уже закончилась?

— Мы так говорим, потому что, хотя история еще продолжается, Гэндальф из нее выпал, — сказал Пин.

— Ох-хо… Хм… — загудел Древесник. — Хм-хм… Ох-хо-хо… — Потом замолчал и некоторое время разглядывал хоббитов. — Гу-у… Сам не знаю, что сказать. Молчу.

— Если хочешь услышать об этом больше, — сказал Мерри, — мы тебе расскажем. Но история эта длинная. Поставь нас, пожалуйста, на землю! Мы бы могли где-нибудь сесть втроем, греться на солнышке и рассказывать. Ты, наверное, тоже устал держать нас в руках?

— Я устал?.. Уставать я не привык. И сесть не могу. Я не… как это сказать?.. Не гибкий. А солнце прячется. Давайте спустимся с… постойте, сейчас… как вы называете это место?

— С горы? — подсказал Пин.

— С карниза? Со стены по ступенькам? — предложил Мерри.

— С горы? — задумчиво повторил Древесник. — Пусть будет с горы. Но вы слишком поспешно назвали то, что тут стоит с тех пор, как появилась эта часть мира. Ну, пусть по-вашему. Идемте.

— Куда? — спросил Мерри.

— Ко мне домой, в один из моих домов, — ответил Древесник.

— Это далеко?

— Как знать? Для вас, может быть, далеко. Какое это имеет значение?

— Видишь ли, у нас все пропало, — ответил Мерри. — У нас на дорогу совсем еды не осталось.

— Ага… Ну, гм… об этом не беспокойтесь, — сказал Древесник. — Я дам вам питье, от которого долго-долго будете расти и кудрявиться. А если решите со мной расстаться, я вас отнесу на границу моей земли туда, куда попросите. Идемте!

Ласково, но крепко держа хоббитов в руках, Древесник поднял сначала одну ногу, поставил, потом другую, подвигаясь к краю карниза. Потом, цепляясь, как корнями, пальцами ног за камни, медленно и уверенно пошел по ступеням вниз.

Когда он оказался внизу между деревьями, то сразу зашагал большими размеренными шагами в глубь Леса, не отходя далеко от ручья и все время слегка поднимаясь в гору. Многие деревья, казалось, спали: они совершенно не обращали на него внимания, как, впрочем, ни на что другое, а некоторые вздрагивали или поднимали ветки у него над головой, когда он к ним приближался. Он же все время что-то бормотал, и из его горла лился поток мелодичных звуков.

Хоббиты сначала молчали. Неизвестно почему, они чувствовали себя спокойно и в безопасности, им было о чем думать и было чему удивляться. Пин первым отважился заговорить.

— Прости, пожалуйста, — произнес он. — Можно тебя спросить, Древесник? Почему Келеборн предостерегал нас, говоря о Фангорне? Говорил, чтобы мы не ходили в твой лес, где можно заблудиться и пропасть.

— Хм… Так и говорил? — повторил Древесник. — А если бы вы шли отсюда туда, я бы вас, наверное, предостерег, чтобы вы не заблудились в его краях. Бойтесь пропасть в лесах Лорелиндоренан! Так их раньше эльфы называли, хотя сейчас сократили название и говорят Лориэн. Может, и правильно, может, те леса уже не растут, а увядают. Раньше, давным-давно, это была Долина Поющего Золота. Теперь — Цвет Мечты. Да-да… Те леса — таинственное место, где не всякий может бродить безнаказанно. Дивно, что вы вышли оттуда в целости, а еще удивительно, что вы смогли туда войти. Таинственные леса… Да, вот оно как. Народ пришел туда горевать. Да, да, печалиться. Лорелиндоренан линделорендор малинорнелион орнемалин… — с распевом негромко загудел он. — Они там совсем отгородились от мира, — сказал он, — но сейчас ни этот лес, ни тот, ни любой другой лес уже не такие, какими были, когда Келеборн был молод. Хотя — торелиломеа-тумбалеморна тумбалетореа ломеанор, — как раньше говорили эльфы. Мир изменился, но кое-кто остался верным.