Маг в законе. Том 1 - Олди Генри Лайон

Праздник?

За побег нашему брату не новая каторга светит – веревка с варавским мылом.

Панихида?!

Обеим?

…На миг почудилось: не рояль – огромный белый череп распахнул перед Княгиней костяную ухмылку. Скалится зубами-клавишами; вот сейчас раздвинет челюсти пошире – и сомкнет с надрывным скрипом! Поминай, как звали, рабу божью Рашель Альтшуллер, она же Рашка-Княгиня, она же…

Княгиня тоже что-то почувствовала. Ее пальцы, мгновенно став жесткими, резко ударили по клавишам, обрывая мелодию, и женщина коротко крутнулась на вертящемся табурете.

Обернулась.

– Што, струмент плох? – с тревогой осведомился купец. Слово «струмент» Ермолай Прокофьич выговаривал старательно, с каким-то особым уважением.

– Да нет, хорош. Куда как хорош, слов нет. Настроить только надо, – голос Княгини звучал беззаботно, но на самом донышке, в глубине пряталась напряженная хрипотца, словно бежавшая с позором жаба вдруг вознамерилась вернуться.

Да и ты уверился по-новой: играть на рассохшемся, расстроенном рояле так, чтобы твое ухо не уловило фальши… это уметь надо.

Значит, умеет.

Сейчас – умеет.

– Настроить? Это как же?

– Чтоб в лад звучал. Да я сама настрою, не тревожься, Ермолай Прокофьич! – слишком искренне, чтобы это было правдой, рассмеялась Княгиня. – Просто ключ специальный нужен.

– В городе купить можно?.. в лавке? – деловито поинтересовался купец.

– В Мордвинске?.. да, пожалуй. Только зачем покупать? Вот Друц его нам и выкует. Я покажу, нарисую – а он сделает. Сделаешь, Друц?

– О чем речь, Рашель? – усмехнулся ты.

На людях – без кличек.

Это свято.

– Ты скажи, чего требуется, штоб этот самый ключ сделать. Я прикажу – из-под земли добудут! – согласно кивнул купец. – Хучь по мне… по мне и так хорошо играет. Аж заслушался, – лицо Ермолая Прокофьича озарила совершенно неожиданная мечтательная улыбка. – Люблю я это дело, шиш лесной… музыку, значит. Настоящую. Штоб на рояле, или там на скрипке. А наши, оболдуи… – купец едва не плюнул в сердцах на пол. – Только и умеют, што по пьяни на гармошке похабень всякую наяривать! Разве ж это – музыка?! А тут… – и он с нескрываемым уважением покосился на Княгиню.

– Да и я давно за рояль не садилась, – тихонько вздохнула Княгиня. И ты, тоже безо всяких финтов, но тем шестьдесят шестым чувством, которое начисто испортило тебе всю жизнь, ощутил: с этого мига началась игра. Интерес у вас с Княгиней общий; значит – не мешай.

Будет надобность – подыграй вторым голосом, но без нужды не лезь.

– Не нашлось в остроге рояля, вот ведь беда! У надзирателя одного гитара имелась, так начальство запретило…

– Ну, это дело поправимо! – немедленно заулыбался довольный Ермолай Прокофьич, став чертовски похож на помоечного кошака, добравшегося-таки до заветного ледника со сметаной. – Струмент – вот он, а гитару, ежели надо, я из города привезу!

– Ну, тогда и мы тебе тут филармонию устроим! – Княгиня подмигнула одновременно вам обоим, и каждый понял это по-своему, как и требовалось. – Друц-то ведь на гитаре мастак, мне и не угнаться!

– Не прибедняйся! – ввернул ты. – Будет гитара – погоняемся… И ключ сделаем, в лучшем виде! А-эй луга, мирэ луга, раззеленые луга!..

А для пущего эффекту ладонью о бедро хлестнул.

Купцы, они любят.

– Ты, Ермолай Прокофьич, что думаешь: мы с Друцем по жизни человеческой не тоскуем? – пропели жалобно клавиши. – Да волками воем! Ты-то хоть в город наведываешься, все ж не глушь, хоть и не столица, конечно. Да и к тебе гости заезжают: батюшка там, или тот же урядник, к примеру… Ведь был на неделе, правда?

Купец машинально моргнул в ответ. Ах, Княгиня, ах, умница… Был, значит, урядник!

Заезжал!

– Небось, и без дела-то особого, так проведал? – Княгиня исподволь "гнула масть". – Новостями поделиться, а? А мы тут торчим лешаками на заимке…

Не договорила. Отвернулась, взяла лежавшую на крышке рояля открытую коробку папирос «Салонные». Ну конечно, на киче-то она курить бросила – с ее-то «казенной» жабой если от первой затяжки копыта не отбросишь, так второй уж точно не захочется! Особенно когда махру смалить. «Салонные» – дрянь, конечно, а не папиросы, но все ж таки не махра…

Купец мигом полез в карман за спичками; вытряхнул и себе папироску, подумал. Благосклонно ткнул пачку в твой адрес. Ты курил редко, но сейчас не стал отказываться.

– …Да нет, по делу он приезжал, урядник-то, – заговорил наконец Ермолай Прокофьич, когда вы, все трое, окутались облаками табачного дыма. – Насчет вас спрашивал.