Мертвое Небо - Мазин Александр

– Однако она сумела вывести их из дома! – возразил Брат-Хранитель.

– Не она, а подземный ход, дурак! – фыркнул чародей.– Ход между двумя домами. Твои бараны его проглядели.

– Они не мои,– буркнул Дорманож.

Колдун ничего не сказал, но на его маленьком личике отчетливо читалось презрение.

– Больше этого не повторится,– хмуро проговорил Дорманож.– Я сам возьму шпионов.

В покоях повисло мрачное молчание, которое спустя минуту нарушил колдун.

– Два имперца, купец, девчонка и слуга. Надеюсь, ты справишься? – с издевкой произнес чародей.– И запомни…– Желтый палец замер перед носом Брата-Хранителя.– Запомни! Благородный – мой!

Данил резко распахнул дверь. Кормчий удивленно уставился на друга: врываться без стука – не в привычках светлорожденного. И тут же удивление сменила тревога.

– Что? – быстро спросил моряк.

– Надо уходить! – бросил светлорожденный.– Немедленно!

– Ты это всерьез? – спросил Рудж, поднимаясь на ноги.

– Абсолютно. Я знаю.

Короткие рубленые фразы – признак крайней сосредоточенности.

– Кто-то охотится за нами. Вернее, за мной.

– Может быть, тебе стоит уйти одному? – после короткого размышления предложил кормчий.

Светлорожденный ответил не сразу. Да, он тоже думал об этом. Но если враг уже выследил его, то придет в этот дом. Именно в этот.

Моряк угадал его колебания.

– Гривуш не может двигаться,– сказал кормчий.– Для него это смерть. А Ними не оставит отца. А я – Ними. Но ты…– и замолчал, боясь оскорбить друга.

– Продолжай,– холодно произнес Данил.

– Уходи! – твердо сказал кормчий.– Да, мне жаль, что ты нас покидаешь. Но если ты уверен, что охотятся именно за тобой…

– Меня учили угадывать врага! – перебил светлорожденный. (Он принял решение. Принял и сразу успокоился.) – Мангхэл-сёрк,– ровным голосом произнес Данил.– Это все равно, что чувствовать лучника, который целится в тебя из укрытия. Речь не обо мне,– тем же бесстрастным голосом продолжал светлорожденный.– Мне ничто не угрожает. Воины у них – так себе, а магов здесь не водится. Если не считать того, в лесу. Но тот явно не здешний. Меня им не взять. Речь идет о тебе, Ними и Гривуше. Если их будет много, вас мне не уберечь.

Пока он говорил, Рудж думал совсем о другом. Не то чтобы он не верил в предчувствия друга, но… ему не хотелось верить. Впрочем, главное из сказанного кормчий понял.

– Значит, ты остаешься?

– Да.

– Вот и хорошо.

Светлорожденный кивнул и направился к двери. Все уже сказано.

– Данил! – окликнул его кормчий. Пожалуй, в первый раз он назвал друга просто по имени.– Данил! Я подумал, если ты не сможешь нас вытащить… Уходи! Обещаешь?

Данил застыл на мгновение, потом улыбнулся, холодно, одними губами:

– Посмотрим.

– А по вечерам на всех набережных Орэлеи горят желтые фонари. А в последний день Праздника Морской богини устраивают фейерверк и маги рисуют на ночном небе, словно художник на черном шелке!

– Сказка…– прошептала Ниминоа.

Пальцы ее перебирали рыжие волоски на груди кормчего.

– Скажи, а море, оно теплое?

– Как ты! – Рудж приподнялся на локте и поцеловал девушку.– Тебе не больно?

– Нет. Ты такой ласковый! Неужели я знаю тебя только два дня?

Рудж тихо рассмеялся.

– У нас еще много дней. Вместе и порознь. Я буду уходить в море и возвращаться. Мы будем пить друг друга крохотными глотками, как то орэлейское, которым угощал нас твой отец. Я привезу тебе подарки со всех земель Мира, а ты подаришь мне трех сыновей и одну дочь. Такую же прекрасную, как ты!

– Рудж,– Ниминоа уткнулась ему в шею.– Я не верю, Рудж.

– Так будет, малышка, клянусь сердцем Богини!

Спустя четверть часа девушка уснула, и Рудж вышел из спальни. В гостиной он обнаружил Данила. Светлорожденный дремал в кресле. Меч, вынутый из ножен, лежал рядом на столе. Рудж ощутил укор совести: пока он вкушает из чаши любви, друг охраняет их жизни. Кормчий старался ступать бесшумно, но Данил услышал, открыл глаза.

– Все спокойно? – спросил моряк.

Светлорожденный еле заметно пожал плечами.

– Знаешь, Данил,– Рудж опустился в соседнее кресло, вытянул ноги, вздохнул.– Кажется, я счастлив!

– Еще один звук – и я сверну тебе шею! – прошипел Дорманож прямо в ухо оплошавшего солдата.

Тот отшатнулся в ужасе, но Брат-Хранитель уже забыл о нем, повернулся к Опосу:

– Готово?

– Расставлены в две цепи,– отозвался монах.– Псари с собаками – в соседних домах.