Пять имен. Часть 1 - Фрай Макс

"В первую очередь я наделаю шурр, — думает Жоаниня. — Начиню шоколадом и съем". Она представляет себе, как горячий шоколад щекотно поползет у нее по пальцам, и невольно облизывается.

Половинки

— А все потому, что ты выбирать не умеешь, — сказала Инеш. — Если бы я так выбирала… — она поискала по карманам, выложила на столик несколько двадцатисентимовых монет и принялась складывать их в столбик. — Если бы я так выбирала, я бы… — столбик покачнулся и распался, и Инеш упала грудью на столик, пытаясь не дать монеткам раскатиться в разные стороны.

Изилда прихлопнула ладонью убегающую монетку и поболтала палочкой корицы в остывающем кофе.

— Не хватит тебе, — сказала она, пододвигая монетку к Инеш. — У тебя тут нет нет двух с половиной евро.

— Думаешь? — Инеш покопалась в сумочке и вытащила еще горсть двадцатисентимовиков. — Мне Паулу вчера десять евро разменял. Хожу теперь, бренчу… Дона Фатима!!! — внезапо заорала она. Изилда вздрогнула и пролила на стол немного кофе. — Дайте мне пачку «Португальских» голубых и зажигалку!

— Ну, что ты так кричишь? — пробормотала Изилда, промокая салфеткой коричневую лужицу. — Хоть бы предупреждала заранее, что ли…

— Зачем? — удивленно спросила Инеш, похлопала себя по карманам, и тут же завопила снова. — ДОНА ФАТИМА!!! Не надо зажигалку! Я уже свою нашла!

Изилда страдальчески поморщилась и сломала палочку корицы пополам. Иногда подруга отчаянно ее утомляла.

* * *

— Я вообще не понимаю, как ты можешь с ней жить, — недовольно сказала дона Консейсау, откупоривая пузырек темного стекла. По кухне пополз резкий запах каких-то трав. — Она — холодная, эгоистичная, самовлюбленная сука, а ты…

— Я не живу, — буркнул Жоау, с треском разворачивая фантик. — А Габриэла — не сука, — добавил он и быстро сунул конфету в рот.

— Сука, — непреклонно возразила дона Консейсау. — Раз!

Жоау нервно дернулся и проглотил конфету целиком.

— Ты чего? — спросил он, поднимая глаза на сестру.

— Лекарство, — лаконично ответила дона Консейсау, наклонив пузырек над маленьким стаканчиком. — Два, три, четыре, пять…

— Габриэла — не сука, — сказал Жоау и потянулся за следующей конфетой.

— Восемь! — угрожающе сказала дона Консейсау. — Девять, десять, одиннадцать…

— Она просто несчастный больной человек. Где ты берешь эти, с коньяком? Очень вкусные, мне такие ни разу не попадались.

— ПЯТНАДЦАТЬ! — крикнула дона Консейсау и торжествующе взмахнула пузырьком.

* * *

— Не нужны тебе мальчишки, — убежденно сказала Инеш. — Тебе нужен мужчина. Взрослый, образованный, с деньгами. Которого ты будешь уважать. Понимаешь? У-ва-жать! А не использовать в постели и не гонять по хозяйству, как прислугу.

Изилда покивала головой и заказала себе еще кофе.

— Только дайте мне, пожалуйста, ложечку, а не корицу, — попросила она.

— Ты меня не слушаешь, — укоризненно сказала Инеш. — Я вообще не понимаю, для чего ты тогда просишь совета, если ты меня не слушаешь?!

* * *

— Хорошо, хорошо, — сказал Жоау. — Габриэла — холодная, эгоистичная, самовлюбленная сука, а я — тряпка без капли самолюбия и позволяю садиться мне на шею, погонять и пришпоривать. Вот такой у тебя неудачный брат.

Дона Консейсау заплакала.

— Конечно, — сказала она сквозь слезы. — Это я виновата. Я была слишком авторитарной сестрой, и от этого у тебя все проблемы…

* * *

— Я знаю, кто тебе подойдет, — сказала Инеш, застегивая куртку.

Изилда вопросительно глянула на нее. Инеш сделала таинственное лицо.

— Погоди, сама увидишь, — мурлыкнула она, подставляя прохладную щеку для прощального поцелуя.

* * *

— Образованная? — строго спросила дона Консейсау и поправила очки.

— Очень, — горячо ответила Инеш. — Знает семь языков, пишет докторскую по филологии…

— Курит?

Инеш замялась, и дона Консейсау махнула рукой.

— Что творится с молодыми женщинами? — осуждающе сказала она. — Курят, пьют…

— Изилда не пьет! — обиженно сказала Инеш.

Дона Консейсау еще раз поправила очки и криво улыбнулась.

— Ну, хорошо, хорошо… приглашайте ее на наш рождественский обед, а там будет видно. Может, и впрямь что-то получится…

* * *

Изилда с тоской посмотрела на поднос. На нем уже стояла чашка, кофейник, вареное яйцо на фаянсовой подставочке, блюдце с двумя кусками подсушенного хлеба, вазочка с джемом, нож, масло… и все-таки чего-то не хватало.