Орден Святого Бестселлера, или Выйти в тираж - Олди Генри Лайон

Благодетель, блин. Тоже халявного пива хочет? Или текилу потребует?

Любимый напиток эльфов?!

– Ага, «мы пахали». Я и трактор. Распашонка тебе привет передавал.

– Злыдень! Мы его пиарим, понимаешь, языки в кровь стерли, а он обзывается!

– Спасибо товарищу Эльфу за наше счастливое детство! У тебя мотоцикл есть?

Впервые сбил Яшку с накатанной колеи. Глазки за стеклами очков растерянно моргают, кончик носа неудержимо краснеет.

– Нету у меня мотоцикла…

– Тогда чего ты гонщиком прикидываешься?!

– Я гоню?! Нет, это я гоню?! А ну, пошли! Вставай!

Влекомый разбушевавшимся Эльфом, теку в другой конец зала, где царствует Неклюев. Мой палач с корнем выдирает идола из рассыпчатой массы поклонников:

– Славик, скажи пернатому! Разговор насчет него был?

– Был.

– На чем сошлись?

– Да ладно вам. – Томный Неклюев поджимает губы. – Снегирь, ты что, вчера родился? Не знаешь, как ордена делают? Я своих накрутил…

– А мы с Петровым? Мы вообще! А Березка?! Так кто из нас гонит? Кто?!

Неклюев испаряется под горячий Яшкин монолог, а я смотрю на Дваждырожденного, испытывая немалое желание заняться рукоприкладством. Врет? Не врет?!

– Ну что ты закипаешь, как чайник? – Эльф сбавляет обороты. Моргает, начинает разливать мировую, узурпировав чужие стопки. – Думаешь, ты первый? Мы ж от чистого сердца… У тебя процесс. Тебе цацка нужнее. Если не рыцари Ордена, то кто? Все нормально, и роман у тебя классный, по заслугам дали. Только сам прикинь: гнилые тут расклады, без друзей – мимо масти… Брось дуться! Вот, хлебни…

Сам хлебай. Пойти расспросить остальных? Дурак ты, Снегирь.

Думал, ангел, оказалось, козел с крылышками.

– Ты к Гобою в номер зайди! – кричит вслед Эльф. – Он тебя ждет. Зайди обязательно!

Ага, щас. Разогнался.

* * *

Банкет саранчой расползался по пансионату. Служители в срочном порядке спускали воду из бассейна – во избежание. Четверо лауреатов рубились два на два в пинг-понг, с пьяных ног выполняя норму мастера спорта. Саркисов, благостный и светлый, что-то писал в подсунутой Библии. Проходя мимо, я различил лишь «…с наилучшими пожеланиями…» Вахтер мелко крестился, дрожа; кого-то толстого спасали из застрявшего лифта. Народ кучковался везде: в холле, в расширителях, в фойе, в номерах. Меня трижды пытались вовлечь и затащить, но, старательно изображая Колобка (не Гобоя, а который по сусекам), я в итоге от всех ушел. Обретя пристанище в тупиковом закутке на четвертом этаже. Однако уединенно предаваться самобичеванию мне помешали – объявился Костя Тихолиз с гитарой, следом брела орда меломанов, тупик был оккупирован, и Костя принялся орать блататуру, нещадно истязая инструмент. Народ криво подпевал. Я собрался уйти, но тут гитарой завладел мужик, похожий на черный квадрат Малевича, стриженный ежиком. Сперва «квадрат» ловко сбацал «Greensleeves», приведя в восторг Джулиану (я сдвинулся на краешек дивана, уступая рыжей место), потом начал «Литераторские мостки» Галича…

– А, вот он где! Попался, гусь лапчатый!

– Его Гобой ждет-ждет, а он тут заханырился!

– Вставай, Снегирь! Пошли.

– Посылаю. Идите в пень!

– Надо, птичка, надо. Договор за тебя кто подписывать будет? Пушкин?

– Извините, мисс, мы ненадолго похитим вашего кавалера…

– Руки убери, Петров! Я кому сказал!

Ага, так он и убрал, ментяра позорный!

– Пусти, козел!

– Идем-идем. Потом роман напишешь: «Ответивший за козла».

– Влад, ты пойми, мы для твоего же…

Профессионально руку завернул, гад! Не вырвешься. Даже ногой пнуть не получается. А тут еще Эльф с Шекель-Рубелем навалились. Скрутили бедную птичку, волокут к коту на расправу. Договор подписывать.

– Хрена вам! Всем! Ничего не подпишу! Ничего!

Надо же, как набрался. В герои на четвереньках бегу. Хохот давит на уши, ввинчивается ватными, пробковыми, влажными затычками. Ржет Тихолиз. Усмехается «квадрат». Серый взгляд из угла: «Я знаю! Знаю, кто ты! Ты – Лучший-из-Людей!..» Иди спать, малыш. Дети ночью должны спать. Видишь, дяде плохо. Дядя пьяный. Обижают дядю. Хотят аванс дать. Наличными.

Godzilla, ты уйдешь или нет?!

– Хрена! Пустите!

– Let him go!

Господи, как это было сказано! Так иногда умеет рявкать Петров. Сразу хочется вытянуться по стойке «смирно». Очень характерные интонации.

Жаль, у Петрова иммунитет.

– Идите, идите, мисс, мы сами…

И вдруг:

– Бля! Твою хр-р-р…!!!

В следующую секунду я обретаю свободу. Резво отскакиваю в сторону, чтоб опять не сграбастали, и наблюдаю картину маслом. «Мечта феминистки». Рыжая амазонка вовсю метелит троих поддатых мужиков, один из которых – майор Петров. То есть Сидоров.