Невыносимое одиночество - Сандему Маргит

Однажды она решилась на небольшое замечание.

— Мне хотелось бы, чтобы ты не называл собаку Троллем, Микаел. Это такое… безбожное имя. Это может плохо подействовать на мальчика.

Ноздри его раздулись, но он тут же взял себя в руки.

— Как же, по-твоему, я должен назвать его? Святой Петр? Кажется, это было бы более богоугодное имя!

С этими словами он вышел, сожалея о пропасти между ними.

Если бы Микаел рассказал Анетте о своей встрече с графиней Магдой фон Стейерхорн, умершей двести пятьдесят лет назад, она пришла бы в негодование или обиделась бы, считая, что он смеется над ней.

Она крепко увязла в религии. Она не хотела знать ни о каких суевериях. Единственное, что было для нее реальным, так это ангелы, святые и дева Мария, способные являться страждущим. Микаел это понимал, поэтому и не рассказывал о своих странных переживаниях в ливландском имении. И тем более о том, почему он задергивает на ночь гардины.

Микаел понимал намного больше, чем она думала. Он понимал, как трудно ей преодолеть свою растерянность, и это его трогало. Он начал чувствовать нежность к этому слабому существу, которое было его женой. Она не просила его быть ее мужем, и он не прилагал особых усилий, чтобы переубедить ее.

Однажды осенью, когда мальчик играл в саду с собакой, они стояли у окна, глядя на обоих игрунов, носящихся друг за другом.

В порыве радости Анетта воскликнула:

— По крайней мере, спасибо тебе за Доминика!

И она тут же страшно смутилась.

Для него стал ясен ход ее мыслей: как бы мало он для нее ни значил, ей пришлось, вопреки всему, признать, что без него не было бы никогда Доминика — мальчика, который был для нее всем на свете.

— Анетта, — неуверенно произнес Микаел, — ты хочешь… иметь еще детей?

Она вздрогнула так, что он почувствовал это.

— Я не думала об этом, — ответила она, и он понял, что она лжет, потому что она незаметно перекрестилась. — А ты хочешь?

— Я не знаю. Я думаю только, что Доминику, возможно, нужен брат или сестра, пока разница в возрасте еще не такая большая.

— Да, возможно, ты прав, — смущенно произнесла она.

Руки ее дрожали. Когда-то их обоих вынудили разделить ложе. Она теперь уже не понимала, как все это произошло, она ведь была тогда такой юной, да и он был совсем другим. Она понимала, что у них должна быть общая спальня, но она приходила в панику всякий раз, когда у нее появлялась возможность осуществить это. И вот теперь он сам заговорил об этом.

Хочет ли он овладеть ею? Или же он сказал это, чтобы угодить ей?

Прощупывать, просматривать, измерять чужие мысли, пытаясь выявить чужие желания и не осмеливаясь при этом вслух задавать вопросы… Похоже, это было их вечным уделом. Но внезапно мысли их сошлись, когда Микаел сказал:

— Анетта, мы ведь муж и жена. Разве мы не можем откровенно поговорить о … — и он закончил со смиренной горечью, — о всякой всячине?

Слабый отсвет юмора появился на его серьезном лице и тут же угас.

— Мы так пугающе далеки друг от друга.

— Да. Я не могу… ничего с этим поделать.

— Я знаю. Что ты, собственно, думаешь обо мне, Анетта?

— Я совсем не знаю тебя.

— А что ты хотела бы узнать? Я могу попытаться обрисовать себя самого, если это тебе, конечно, интересно.

— Конечно, я… Нет, я не могу спрашивать тебя об этом, — смущенно произнесла она.

Микаел улыбнулся.

— Ты что-то заметила во мне?

Она так растерялась, что глаза ее наполнились слезами.

— Нет, ничего.

— Ладно, — сказал он и положил руку на ее ладонь. Он почувствовал, что ее ладонь вздрогнула, но она все же не убрала ее.

— Когда-то давно у меня была подруга, — сказала она. — Давным-давно. Но я не могу говорить об этом с тобой, даже если речь идет не о моем мнении.

— Может быть, тебе нужно это сделать? Возможно, мы будем лучше понимать друг друга?

Ее взгляд, обращенный к нему, ясно говорил: «И что в этом хорошего? У меня нет ни малейшего желания понять тебя. Но в следующий миг ее лицо выражало уже угрызения совести. Она повела себя как плохая, неверная жена, говорило ее лицо.

Прикусив губу, упершись локтями в спинку дивана и выдавив из себя громкий всхлип, она сказала:

— Моя подруга утверждала, что… у мужчин гораздо больше потребность в… в том, что бывает свадебной ночью. Мне кажется, это звучит отвратительно! Но мысль об этом пугает меня. Это правда?