Чудовище - Сандему Маргит

И когда уже зверь приготовился к прыжку, Вольден понял, что им осталось только одно. Малин видела, насколько он был испуган, тем не менее он все-таки думал о ее безопасности, и это восхищало ее. Он заслонил ее собой от волка, и они продолжали пятиться назад, преследуемые зверем.

Зверь не нападал на них, он просто теснил их в сторону, как это делает хорошая сторожевая собака.

— Нам не пройти туда, — побелевшими от страха губами произнес Вольден.

Малин, видевшая и раньше этих животных и знавшая их повадки, сказала только:

— Единственное, что нам остается, так это вернуться назад.

— У меня нет желания пускаться в бегство.

— У меня тоже. Я предпочитаю знать, что происходит у меня за спиной.

— Вам не страшно? — прошептал он.

— Я стараюсь держать себя в руках, — ответила она.

Они вышли на открытое место. Волк же остался стоять на тропинке, угрожающе нагнув голову.

Потом он метнулся в сторону и исчез среди кустарника.

Вольден тяжело глотнул.

— Пойдем туда?.. — неуверенно произнес он.

— Нет, нам не следует ходить туда, ни за что!

— Да… Но я не знаю другой дороги к дому Йонсена. Может быть, пойти в обход?..

— А может быть, повернуть направо? — сказала Малин, зная, что все это напрасно.

— Попробуем. Уфф, мы так опаздываем! Мы должны уже были быть там!

Его шансы лишиться работы возрастали. И Малин сочувствовала ему.

Они свернули направо и пошли в обход. С обеих сторон тянулся лес, и у них не было ни малейшего желания снова натыкаться на зверя.

— Кому бы могло принадлежать это животное? — растерянно произнес Вольден, не осмеливаясь говорить громко.

— Думаю, этот зверь никому не принадлежит.

— Вы полагаете, что это волк? Настоящий дикий волк?

— Ничего другого думать здесь не приходится.

— Но ведь он необычайно велик. И к тому же волки здесь давно уже не водятся! И ни один волк не станет нападать на двух взрослых людей. Я ничего не понимаю! Это что-то… жуткое!

— Мягко говоря!

Послышался отдаленный грохот.

— А это еще что такое? — удивился Вольден. Они остановились и прислушались.

— Какой ужасный шум, — сказала Малин. — Послушайте! Он не стихает! Вольден окаменел.

— Треск и хруст, — произнес он.

— Запах дыма! — сказала она. — Взгляните на небо!

— Дом Йонсена! Пожар со взрывом! И… и мы должны были быть там теперь!

Прежде чем что-либо предпринять, они посмотрели друг на друга. Происходящее просто парализовало их.

И то, что происходило, по-своему привязало их друг к другу: теперь они были просто парой беспомощных людей, стоящих перед лицом известных и неизвестных им природных сил.

И то, о чем они оба думали, первым выразил в словах Вольден:

— Как бы странно это ни звучало, мы обязаны жизнью этому зверю!

Малин не в силах была ничего ему ответить. Она была до смерти напугана, и на это у нее было больше причин, чем он думал.

8

Начиная с этого дня, проведенного на кладбище, жизнь Ульвара резко изменилась.

Он все слышал! Ах, как много нового и увлекательного ему удалось услышать! Как много знала Малин! И она никогда не рассказывала ему об этом. Проклятая, чертова Малин, почему она ничего не говорила ему? О предках Людей Льда и всем том, что они делали.

Но она сказала, конечно, далеко не все.

Он знал, что он меченый, и гордился этим. Но теперь он узнал, что до него были и другие.

Он хотел знать больше!

Но к Малин или Вильяру он не мог обратиться, зная по опыту, что они ответят уклончиво. Он сомневался в том, что Хеннинг много об этом знает, во всяком случае, от него он никогда не слышал даже намека на это.

Белинда ничего не знает, она просто дура. И он совершенно уверен в том, что Марко ничего об этом не слышал. Они с Марко привязаны друг к другу братской дружбой. Они даже угадывают мысли друг друга.

Он думал об этом день и ночь.

От кого она могла так много узнать о своих предках? От Вильяра? Ни черта!

И когда все были заняты чем-то — в хлеву, в школе, в других местах, Ульвар рыскал повсюду от подвала до чердака.

Он знал, что в спальне Вильяра есть аптечка с лекарствами. Но лекарства его не интересовали, ему нужно было другое.

Он слышал о том, что есть что-то такое мистическое и таинственное, что они прячут от него.