Лед и пламя - Сандему Маргит

— Вы видите, — крикнула фру Тильда. — Виновна! Виновна по самые уши!

— Нет, — вымолвил Вильяр. — Я знаю эту историю. И я надеялся, что ее не придется здесь упоминать.

Ленсман огляделся.

— Да, Вы правы. Я тоже слышал эту миленькую историю вчера вечером, нет надобности повторять ее здесь в присутствии всех. Поверьте мне, фру Тильда, это имеет свои причины.

— Я требую услышать это.

— Не здесь. Позднее, если вы настаиваете. Но ради вас, я полагаю, лучше оставить это.

— Это решаю я сама. Двое этих людей убили моего единственного сына, и теперь нельзя оставить без внимания ничего, что, возможно, сразит их.

Ленсман вздохнул.

— Мы продолжаем. Вильяр Линд, на чем вы остановились?

Вильяр закончил свой рассказ, как он сделал это накануне вечером. Затем была вызвана Белинда. Ей нечего было сообщить нового. Тактично, насколько это было возможно, она рассказала о поползновениях Герберта, не вникая в самые щекотливые подробности, рассказала, что ей удалось освободиться, укусив его за ухо.

Ленсман кивнул.

— Да, у него порядочная рана от укуса на одном ухе. Мы долго размышляли над тем, что за борьба предшествовала его смерти.

Фру Тильда сидела и раскачивалась всем телом.

— Мой бедный мальчик! Мой бедный мальчик! Все хотят ему зла! Это была вина Сигне. Он не должен был брать в дом высокомерную девчонку, она принесла с собой только несчастье. Родила ему дочь. Мерзкая распутница! А сестра? Еще хуже!

Обе девушки из кухни все время вертелись и возбужденно перешептывались. Как раз в то время, когда фру Тильда изрыгала хулу в адрес Сигне и Белинды, со скамьи поднялась повариха.

— Господин ленсман, — обратилась она, бледнея, но владея собой. — Перед Богом и властями надо ведь говорить правду, не так ли?

— Да, это правильно, — кивнул ленсман.

— Тогда мы, кухарка и я, осмелимся сообщить, что кто-то здесь солгал.

— Вот как? Кто же?

Карающий перст поварихи обратился в сторону горничной.

— Кари вон там. Она сказала, что лежала и спала, но это не так. Это мы обе знаем, кухарка и я, потому что мы живем с ней рядом.

Взгляды всех присутствовавших обратились на злополучную Кари, зашмыгавшую носом еще громче, чем раньше.

— И где же ты была? — спросил ленсман.

— Вот как! — отвечала вместо нее фру Тильда. — Ты снова отлучалась вчера вечером, не так ли? Пока твоей благодетельницы не было дома, ты улизнула, чтобы распутничать с крестьянским парнем? Я тебе это запретила! Я не потерплю никакого греха в моем доме, ты это знаешь! Никаких незаконнорожденных детей. И ты все-таки делаешь это!

Последние слова она будто выплюнула. Все почти ощутили, как она хватала девушку за ухо и трясла ее. Одна она этого не сделала.

Кари только всхлипнула, испытывая чувство вины.

— Это здесь несущественно, — прервал ленсман. — Важно другое: Кари, когда ты вернулась домой?

— Сразу после.

— Сразу после чего?

— После того, как господин Вильяр Линд был здесь.

— Откуда ты это знаешь?

— Потому что я встретила их, когда они ехали верхом. С ним на лошади сидела девушка.

— Да, Белинда, — сказал Вильяр.

— Да, я испугалась, когда услышала топот и спряталась за гумно священника.

— Ты была так далеко от дома, — констатировал нотариус. До сих пор он сидел молча. — Оттуда ты шла домой?

— Ну да. Так что я была там недолго, — сказала она, боязливо посмотрев на фру Тильду.

— Об этом ты должна была бы сказать сразу, — сказал ленсман.

— Я… не смела. Хозяйка так сердится.

— Ну, дальше. Что же ты слышала, когда вернулась домой? Ты пошла сразу в свою комнату и легла?

— Да. Нет.

— Что это значит?

— Я пошла в свою комнату, но вспомнила, что забыла в углу холла метлу. Если бы фру Тильда нашла ее там, то мне бы так досталось, что…

— Тогда ты вошла в холл?

Все присутствующие застыли и напряженно слушали.

— Я прокралась туда, — сказала Кари. — Чтобы никто не увидел меня. Мне же нельзя бывать в самом доме в это время суток.

— Что же в холле? Был там кто-нибудь?

— Нет.

— Вильяр разочарованно вздохнул. Его родственники тоже немного приуныли. Затем Кари продолжала: