Паутина зла - Пронин Игорь

— Это ничего бы не изменило, — буркнул Олег, поднимаясь.

Да, что бы ни сказал ведуну оборотень, Середин все равно отправился бы помериться силой со старшим злом. И все равно угодил бы в расставленные сети… А как в них не угодить, если они везде? С того момента, как Олег пересек мостик, он уже ничего не может сделать, игру ведет умрун-чародей, даже имя которого неизвестно. Во сне и наяву он преследует Середина, добиваясь чего-то своего.

Старик в корчме говорил, что умрун забирает силу того, кого одолеет. Но каким образом?.. Вспомнился Ставр, Олег поискал его глазами. Однако на политом кровью мху тела не оказалось… Ведун сосредоточился, концентрируя остатки сил. Сзади!

Сабля со свистом рассекла воздух и остановилась, нацеленная в горло вставшему мертвецу. Но Ставр, если это все еще был он, спокойно смотрел прямо в глаза Олегу, грудь его не шевелилась.

— Ты хочешь знать, зачем ты пришел сюда? Но ведь я — тот, каким был, — и есть ответ на твой вопрос.

Олег продолжал смотреть на грудь воина. Нет, он не сделал вдоха, чтобы заговорить. Значит, тело его по-прежнему мертво, чародей поднял его своим усилием. Именно поэтому Олег и заметил его лишь в самый последний момент — энергии в трупе было меньше, чем в окружающих их деревьях. Что ж, хоть на этом фокусе удалось поймать умруна…

— Вот это я и хотел тебе сказать, — чуть улыбнулся Ставр. — Служи хозяину, как я служил. Люби его, как я любил. До тех пор, пока не услышишь зов, обращенный к тебе токмо…

Взяв саблю двумя руками, Олег глубоко вдохнул, поудобнее уперся в землю ногами и, хакнув, рубанул слева направо. Голова воина отделилась неожиданно легко. Не без грусти Середин отметил, что приобретает все новые полезные навыки — хоть сейчас в палачи.

Крови из обрубка шеи не показалось, труп успел остыть. Кулем повалившись на землю, тело замерло без движения, а вот голова Ставра покатилась колобком куда-то в сторону, замерла на границе видимости.

— Приглашаешь? — процедил Олег. — Спасибо, электрическая сила. Уже иду.

Ему надолго запомнился этот путь. Вслед за головой мертвого воина, прочившего Середина на свое место, Олег шагал по молчащему ночному лесу. Мелькала между верхушками огромных елей луна, изредка долетал волчий вой. Ведун изгнал из головы все мысли, сосредоточился на наблюдении. Нерастраченные в бою силы медленно возвращались, хотя мышцы, напротив, ныли все сильнее, требуя отдыха. Но боль можно потерпеть.

Много раз удивлялся Середин искусству Ливона Ратмировича. Как он только сумел за недолгий, в сущности, срок сделать из обычного парня бойца, способного биться ночью в лесу с целой стаей летающих мечей и не получить ни царапины. Жаль, что этого нельзя было сказать об одежде: верная куртка превратилась в лохмотья, неприглядно свисали полоски кожи, а один рукав Олег и вовсе предпочел отодрать и выкинуть.

Безмолвный марш продолжался около часа. Наконец голова Ставра подпрыгнула, завертелась на месте и вдруг лопнула, обрызгав мозгами стволы деревьев. Ошарашенный Середин завертелся на месте, окружая себя стеной из мечущейся стальной молнии, но немедленного нападения не последовало.

— Куда же ты меня привел?.. — Олег осторожно подошел к жалким останкам Ставра. — Что дальше?

Между двумя елями, на мокрой от ночной росы траве вытянулась лунная дорожка. Искрящийся белый свет указывал путь к полянке, на которой можно было различить тонкую фигуру. Несколько раз мысленно вдохнув и выдохнув вселенную, Олег напитал ауру энергией, мобилизовал последние резервы психики. Только бы не дрогнуть, что бы ни случилось.

Когда он вышел на поляну, стало ясно, что в траве сидит старуха. Лет ей было никак не меньше сотни, крупный крючковатый нос и спутанные седые волосы — вот что бросалось в глаза прежде всего. Лохмотья, составлявшие наряд ведьмы, были неописуемо грязны, а запах вокруг стоял такой, что Середин даже попятился.

— Куда же ты, добрый молодец? — прокаркала старуха. — Разве не ко мне в гости пожаловал?

— Может, и к тебе. — Осторожно прощупывая почву ногами, Олег вышел на поляну. Он слышал, что к любому запаху можно привыкнуть за двадцать минут, но именно теперь поверить в это было сложно. — Давненько ты не мылась, бабушка.

— А ты мне баньку протопи да за стол посади… — пропела старуха и взмахнула костлявой рукой. — Эх, ничего мне уже не надобно… Слишком стара я.

— Как же мне тебя называть?