Четвертое Правило Волшебника, или Храм Ветров - Гудкайнд Терри

Это была истерика — следствие пережитого вчера и услышанного сегодня. Кэлен никогда не плакала в преддверии битвы, но сейчас, в его теплых надежных объятиях, она не могла с собой совладать.

— Кэлен, не верь этому. Прошу тебя.

— Но оно гласит… что я…

— Послушай меня! Разве я не запретил тебе допрашивать Марлина? Разве не говорил, что сам им займусь? Разве не предупреждал, что это опасно и я не желаю, чтобы ты спускалась туда?

— Да, но я боялась за тебя и просто хотела…

— Ты нарушила мою волю. Не важно, по каким соображениям, но ты нарушила мою волю, так? — Кэлен кивнула. — Возможно, это и есть то предательство, о котором говорится в пророчестве. Ты была ранена, у тебя текла кровь. Ты предала меня, и ты была в крови. В твоей крови.

— Я бы не назвала свой поступок предательством. Я сделала это ради тебя, потому что люблю тебя и боюсь за тебя.

— Но разве ты не понимаешь? Смысл пророчеств глубже слов, которыми они изложены. Во Дворце Пророков и Уоррен, и Натан предупреждали меня, что пророчества нельзя воспринимать буквально. Слова — это лишь звуковое воплощение видений, способ передать их другому пророку, а для обычных людей они, как правило, значат совсем иное.

— Но я не понимаю, как…

— Я только пытаюсь тебе объяснить, что все может оказаться гораздо проще. Нельзя допускать, чтобы пророчество вызвало у тебя страх и неуверенность.

— Зедд мне тоже так говорил. Мол, есть пророчества, которые касаются меня, но он не станет мне их пересказывать, потому что словам верить нельзя. И сказал, что ты был прав, что не придавал им большого значения. Но на этот раз все иначе, Ричард. Оно гласит, что я тебя предам.

— Я же только что объяснял тебе…

— Молния — это не так уж и просто! Быть пораженным молнией — устойчивое выражение, оно означает «быть убитым». А может быть, это вообще конкретное указание на то, как ты погибнешь. Пророчество гласит, что я предам тебя и поэтому ты умрешь.

— Я этому не верю. Кэлен, я люблю тебя. И знаю, что этого просто не может быть. Ты никогда не предашь меня и не причинишь мне зла. Никогда.

Вцепившись ему в рубашку, она всхлипнула.

— Вот зачем Шота прислала Надину! Она хочет, чтобы ты женился на другой, потому что знает — я стану причиной твоей гибели. Шота пытается спасти тебя. От меня.

— Однажды она уже думала так, и оказалось, что она ошибается. Помнишь? И если бы вышло так, как хотела Шота, мы не смогли бы остановить Даркена Рала. И доверься мы ей, он бы сейчас нами правил. И с пророчеством то же самое. — Он взял Кэлен за плечи и отодвинул ее так, чтобы видеть глаза. — Ты любишь меня?

Он слишком сильно сжал ей раненое плечо, но Кэлен не обратила на это внимания.

— Больше жизни!

— Тогда верь мне. Я не позволю этому пророчеству разлучить нас, обещаю. В конце концов все будет хорошо, вот увидишь. Надо думать о решении, а не о задаче.

Кэлен вытерла глаза. Ричард говорил так уверенно. Его уверенность успокоила ее.

— Ты прав. Прости.

— Ты хочешь стать моей женой?

— Конечно — но мы не можем надолго покинуть Эйдиндрил…

— Сильфида.

Кэлен моргнула.

— Что?

— Сильфида, в замке Волшебника. В ней мы проделали путь до Древнего мира и обратно и потратили всего день на дорогу в один конец. Я могу разбудить ее, и мы отправимся в ней.

— Но она отвезет нас в Древний мир, в Танимуру. А там где-то рядом Джегань.

— Оттуда все равно гораздо ближе до Племени Тины, чем от Эйдиндрила. К тому же мне кажется, что сильфида способна доставлять людей и в другие места. Она тогда спрашивала, куда я хочу отправиться. Значит, у нее есть и другие места назначения. Может, она доставит нас еще ближе к Племени Тины.

Кэлен перестала рыдать и посмотрела на замок.

— Мы доберемся до Племени Тины, сыграем свадьбу и вернемся обратно всего за несколько дней. Уж на такой-то недолгий срок мы наверняка можем отлучиться!

— Безусловно! — Ричард улыбнулся и снова привлек ее к себе.

Оказавшись в его объятиях, Кэлен окончательно забыла о слезах.

— Как тебе удается всегда находить такие удачные решения?

— У меня есть солидный стимул, — кивнул он на ее кровать.

Кэлен улыбнулась, и в эту минуту раздался стук в дверь. Сразу же после этого дверь отворилась, и в комнату заглянула Нэнси.

— Все в порядке, Мать-Исповедница? — Нэнси многозначительно посмотрела на Ричарда.

— Вполне. В чем дело?

— Леди Надина спрашивает, может ли она сменить вам припарку.

— Вот как? — хмуро сказала Кэлен.

— Да, Мать-Исповедница. Но если вы… заняты, я попрошу ее подождать, пока вы…

— Пусть заходит, — сказал Ричард.

Нэнси заколебалась.

— Мне придется спустить вам верх платья, Мать-Исповедница, чтобы снять повязку.

— Ничего страшного, — шепнул Ричард Кэлен на ухо. — Мне все равно нужно поговорить с Бердиной. У меня есть для нее работа.

— Надеюсь, не чистить конюшни.

— Нет, — ухмыльнулся Ричард. — Я хочу, чтобы она поработала с дневником Коло.

— Зачем?

— Знание — это оружие. — Он поцеловал ее в щеку. — И я намерен вооружиться до зубов. — Он глянул на Нэнси. — Вам не нужна моя помощь, чтобы снять с нее платье?

Нэнси умудрилась одновременно покраснеть и одарить его испепеляющим взглядом.

— Что ж, вижу, вы справитесь сами. — Уже в дверях Ричард повернулся к Кэлен: — Я подожду, пока вы закончите, а потом я собирался навестить этого Дрефана. У меня есть для него задание. И мне бы хотелось, чтобы ты пошла со мной.

Когда дверь за ним закрылась, Нэнси отбросила со лба волосы и принялась помогать расстегивать Кэлен платье.

— То платье, Мать-Исповедница, в котором вы были вчера, безнадежно испорчено.

— Не сомневаюсь. — У Кэлен имелась целая коллекция платьев, причем совершенно одинаковых. Обычные Исповедницы носили черные платье, и только Мать-Исповедница — белые. Кэлен подумала о синем подвенечном платье, которое ей сшила Везелэн. — Нэнси, ты помнишь, как твой муж за тобой ухаживал?

— Д-да, Мать-Исповедница, — не сразу ответила Нэнси.

— Значит, ты должна помнить и чувства, которые испытывала, если кто-то врывался, когда вы были наедине.

Нэнси спустила платье с плеча Кэлен.

— Мать-Исповедница, до свадьбы мне ни разу не позволили остаться с ним наедине. Я была тогда молодой и глупой. И мои родители поступили правильно, не позволив поддаться юношеским порывам.

— Нэнси, я взрослая женщина. Я — Мать-Исповедница. И мне совершенно не нужно, чтобы ты и другие служанки лезли в дверь, когда у меня Ричард. Уй!

— Простите. То, что вы говорите, — неправильно, Мать-Исповедница.