Четвертое Правило Волшебника, или Храм Ветров - Гудкайнд Терри

— Может, с ее точки зрения это и было неудачей, — спокойно заметил Ричард, — но для добрых духов все не так. В их глазах ты ничем не уступаешь мне.

Дрефан улыбнулся краешком губ.

— Благодарю вас, магистр Рал. Как благородно с вашей стороны уступить добрым духам то, что всегда им принадлежало. Не все способны на это. «В мудрости твоей — наше смирение», — процитировал он слова посвящения.

Дрефан умудрялся быть уважительным без подобострастия. Почтительным, не теряя достоинства. Он говорил вежливо, но тем не менее держался как настоящий Рал, и никакие поклоны не могли уменьшить его апломба. Как и Ричард, он обладал врожденной властностью.

— И что было дальше?

Дрефан глубоко вздохнул.

— Она отвезла меня, еще совсем младенца, к волшебнику, чтобы тот проверил, есть ли у меня дар. Я уже упоминал, что ко всем ее прочим достоинствам моя мать была круглой дурой?

Ричард промолчал, и Дрефан продолжал:

— Ее надежды не оправдались: я родился без дара. Итак, вместо того чтобы произвести на свет залог богатой жизни, она родила того, кто должен был стать причиной ее смерти. Общеизвестно, что Даркен Рал вытягивал таким женщинам кишки — по дюйму.

— Очевидно, тебе удалось избегнуть его внимания, — заметил Ричард. — Почему?

— Об этом позаботилась моя дорогая матушка. Она отвезла меня к целителям, надеясь, что они вырастят меня в безвестности, чтобы у моего отца никогда не возникло повода приехать за мной и убить.

— Наверное, ей было нелегко это сделать, — сказала Кэлен.

Проницательный взгляд синих глаз Дрефана обратился на нее.

— В связи с постигшим ее горем она попросила себе сильнодействующее лекарство, и целители ей его предоставили: цикуту.

— Цикуту, — бесстрастно повторил Ричард. — Цикута — это яд.

— Да. Он действует быстро, но причиняет изысканные страдания.

— Целители дали ей яд? — недоверчиво переспросил Ричард.

Хищный взгляд Дрефана переместился на него.

— Задача целителя — дать необходимое лекарство. Иногда единственный рецепт — смерть.

— Это расходится с моими представлениями о целителях. — Взгляд Ричарда тоже стал хищным.

— Для умирающего, у которого нет надежды на выздоровление, нет лучшей помощи, чем прекращение мучений.

— Твоя мать не умирала без надежды на выздоровление.

— Если бы Даркен Рал отыскал ее, ей пришлось бы пережить неимоверные мучения, а смерть была бы неизбежна. Не знаю, как много вам известно о нашем отце, но он славился своей изобретательностью по части умения мучить людей и растягивать эти мучения. Она жила в постоянном страхе перед такой участью. Чуть с ума не сходила от ужаса. Шарахалась от каждой тени и впадала в истерику. Целители ничем не могли предотвратить грозящей ей участи. Если бы Даркен Рал нашел ее у целителей, он приказал бы убить и их за то, что они ее прятали. Она отдала свою жизнь за мою.

Треснуло горящее полено. Кэлен вздрогнула, но ни Дрефан, ни Ричард и ухом не повели.

— Мне очень жаль, — тихо проговорил Ричард. — Мой дед забрал свою дочь, мою мать, в Вестландию, чтобы укрыть ее от Даркена Рала. Наверное, он тоже понимал, какая опасность грозит ей. И мне.

— Значит, мы с вами похожи, — пожал плечами Дрефан. — Оба сбежали от своего отца. Впрочем, вас бы он не убил.

Ричард покачал головой:

— Он пытался меня убить.

Брови Дрефана удивленно поднялись.

— Правда? Он так жаждал получить наследника с даром и все же пытался убить вас?

— Он не знал, да я и тоже понятия не имел, что он мой отец, а я — его сын. — Ричард подумал, что они слишком далеко уклонились от первоначальной темы. — Так что ты говорил насчет того, что привел свой внутренний мир в согласие с добрыми духами на случай, если сегодня предстанешь пред ними?

— Целители, вырастившие меня, никогда не скрывали от меня моего происхождения. Сколько я себя помню, я всегда знал, что являюсь незаконным сыном нашего магистра, Отца Рала. И понимал, что он может в любой момент явиться и убить меня. И я каждый вечер молился, благодарил добрых духов за то, что они позволили мне прожить еще один день. Это вошло у меня в привычку.

— А целители сами не боялись, что он перебьет и их за то, что они прячут тебя?

— Может быть. Они никогда об этом не говорили.

— Наверное, это была трудная жизнь.

Дрефан повернулся к ним спиной и долго смотрел на горящие свечи, прежде чем снова заговорить.

— Это была просто жизнь. Единственная жизнь, какую я знал. Но в конце концов я понял, что до смерти устал каждый день бояться его прихода.

— Он мертв, — сказал Ричард. — Тебе больше не нужно его бояться.

— Именно поэтому я здесь, магистр Рал. Я почувствовал, что узы порвались, и, получив подтверждение его смерти, решил покончить со своим личным адом. Вы с первого момента моего появления приставили ко мне стражу, и я знаю, что не могу свободно покинуть эту комнату. Мне известна репутация воинов, которыми вы себя окружили. Но это — часть риска, на который я пошел, придя во дворец Исповедниц. Пусть новый магистр Рал тоже захотел бы меня убить — я твердо решил покончить с этим смертным приговором, постоянно висящим над моей головой. Я пришел предложить свои услуги магистру Д’Хары, если он пожелает их принять. А если нет — что ж, так или иначе все кончится. И я хочу, чтобы это кончилось, — сказал Дрефан Ричарду. Глаза у него были влажными. — Вот вы и услышали мою историю, магистр Рал. Даруйте мне прощение или смерть. Я умоляю вас положить этому конец. Так или иначе.

Его грудь тяжело вздымалась.

Ричард в тяжелом молчании пристально изучал своего единокровного брата. Кэлен догадывалась, о чем сейчас думает Ричард — о тенях прошлого и луче надежды.

Наконец он протянул руку:

— Меня зовут Ричард, Дрефан. Добро пожаловать в обновленную Д’Хару. Д’Хару, которая сражается за свободу. Мы боремся за то, чтобы никто не жил в страхе, в котором довелось жить тебе.

Мужчины обменялись рукопожатием. Их большие сильные ладони были совершенно одинаковыми.

— Благодарю тебя, Ричард, — прошептал Дрефан.

— Мне говорили, ты спас Каре жизнь, — сказал Ричард. — Я хочу поблагодарить тебя. Наверное, тебе это было нелегко — ведь ты знал, что она морд-сит и может тебя убить… если ты покажешься ей врагом.

— Я целитель. Это мое призвание… Ричард. Боюсь, мне будет сложно называть вас по имени, магистр Рал. Во всяком случае, какое-то время. Я чувствую узы с вами, с вами — как магистром Ралом.

Ричард рассеянно пожал плечами.

— А я все никак не привыкну, что меня называют магистром Ралом. — Он потеребил губу. — А у нас… Ты не знаешь, у нас… есть еще единокровные братья или сестры?