Паника-upgrade. Кровь древних - Мазин Александр

Надо сказать, что шансов у Генерала было не много. Его конкурент, которого Саянов-отец называл Шейхом, имел куда больше шансов. Он был мусульманин и пользовался поддержкой арабской нефтемафии. Он имел неплохие связи с ЦРУ и мог рассчитывать на поддержку США…

Чтобы блокировать Штаты, пришлось включить кое-кого в совет директоров будущей «Ойл-юнион». Арабов таким образом блокировать было невозможно, поскольку по их версии «Ойл-юнион» вообще не должна была появиться на свет, а местная нефть – так и остаться под землей.

Словом, Саянов-отец сделал все, чтобы язычник Генерал слопал мусульманина Вулбари. Так и вышло.

К большому сожалению Генерала, слопать получилось только в переносном смысле. Шейх успел смыться в Саудовскую Аравию.

«Как говорил мой дед, а твой прадед: все они – людоеды. Но этот, по крайней мере, наш людоед», – сказал отец Тенгизу. При этом под «нами» отец подразумевал не свой концерн, а Россию в целом.

Отец Тенгиза был настоящим патриотом и расходовал немалые суммы на поддержание патриотического имиджа. В основном – на взятки и на СМИ.

Лора появилась из ванной голая, мокрая, обворожительная. Проследовала к креслу, стоящему напротив открытой веранды. Плюхнувшись в него, девушка обтерла пальцы о ковер, раздобыла откуда-то сигарету, прикурила, выпустила вверх синеватую струйку дыма и сделала «гламурное» лицо.

Тенгиз принюхался: вроде обыкновенный табак. И на том спасибо.

Лоре недавно исполнилось девятнадцать, и она считала себя настоящей светской львицей. Если бы это было так, она никогда не стала бы подругой Тенгиза. Он не любил законченных стерв. Зато ему очень нравились такие, как Лора Кострова. Красивые, неглупые, ухоженные девчонки из обеспеченных семей с традициями.

Впрочем, для Лоры традиций не существовало. Она была выше этого.

Перекинув длинную тонкую ножку через подлокотник, Лора грациозно потянулась и сообщила:

– Хочу холодного пива!

Тенгиз напомнил себе: ни поза девушки, ни ее нагота не являются приглашением заняться любовью. Даже у себя дома Лора надевала трусики только из уважения к родителям.

– «Новое поколение выбирает секс и кокс», – с пафосом заявляла она.

В дверь постучали.

– Накинь халат, – попросил Тенгиз.

Лора фыркнула и крикнула по-английски:

– Войдите!

Важный, как монарх, негр в белом смокинге внес заказ. Осведомился, есть ли пожелания, с царственным лицом принял долларовую бумажку-чаевые и отбыл, никак не отразив лицом факт присутствия в апартаментах голой белой девушки.

Это было тем более забавно, что некая другая часть его тела, не столь вышколенная, ясно продемонстрировала: Лора не осталась незамеченной. И еще он забыл открыть шампанское.

– Не удивлюсь, если тебя изнасилует здешний лифтер, – заметил Тенгиз, когда за посыльным закрылась дверь.

– Это будут его проблемы. – Лора уронила на подлокотник палочку пепла.

Ей было совершенно наплевать, какими глазами смотрит на нее прислуга. В этом проявлялись остатки ее аристократизма.

Тенгизу это нравилось, хотя он никогда не сказал бы об этом вслух.

Откупорив бутылку пива, он бросил ее девушке.

– Жалеешь, что взял меня с собой? – спросила Лора.

Ход ее мыслей был загадкой для Тенгиза.

– Как можно? – усмехнулся он, наливая себе шабли. – Ты ведь спасаешь меня от СПИДа. Иди-ка сюда!

Лора погасила сигарету, поднесла к губам горлышко бутылки…

Зовя ее, Тенгиз каждый раз заключал сам с собой пари: придет или нет?

Пришла. Выскользнула из кресла, опустилась на ковер рядом с Тенгизом, положила голову ему на колено, взглянула снизу.

Ее синие глаза казались черными в слабом свете бра.

– Скажи мне, Саянов, ты способен на настоящую романтическую любовь?

– Конечно, – улыбнулся Тенгиз.

– Докажи!

– Балладу или романс?

– Балладу!

Тенгиз улыбнулся. Это была их собственная игра. С тех пор, как он узнал, что по-настоящему возбуждает его подругу.

• Во поле растет чертополох.
• Был бы музыкантом, да оглох.
• Был бы богомазом да ослеп.
• …А герой въезжает на осле.
• А герой (глаза его горят)
• На осле въезжает в стольный град.
• Он чудное имя взял – Гийом,
• И рубаха пестрая на нем…

– произнес он торжественно. Да, Тенгизу было известно, чем ее пронять. Его голос – вот что было для малышки лучшим афродизиаком.