Ключ Времен - Яновский Олег

— Почему? — удивилась Василика.

— Чая от меркурианской галинии отличить не можешь, — улыбнулась Варна. — Сон-травы по-вашему.

— Как… сон-травы? — еле слышно удивилась девушка. Затрещав, погасла свеча. Женщина, тихо выругавшись, отошла к сумке, достала что-то еще, небрежно кинув на пол, потом забрала у гостьи кружки, поставила на стол, вернулась и толкнула Василику в лоб. Та безвольно опрокинулась на постель.

— Что ты делаешь?.. — силясь закричать, лишь прошептала несчастная девушка.

Узкая комната с низким потолком из некрашеных струганых досок пока еще совсем скудно освещалась маленьким шариком на полу, но он, покачиваясь, разгорался все сильнее и сильнее. Искусная огранка позволяла так преломлять свет внутри шара, что на грязные стены ложились разноцветные блики. Кровать была покрыта темным покрывалом, пахнущим полевыми цветами.

— Ты спасла жизнь одной очень хорошенькой девушке, — прошептала Варна, склоняясь к лежащей на кровати Василике. Та отчаянно пыталась встать, но безуспешно: тело сковывала такая всепоглощающая слабость, что даже вдох давался с трудом.

— Что ты делаешь?

— Можешь считать, что умерла не зря, а за свою княгиню, — хохотнула колдунья, и ее смеху вторил тоненький голосок ящерки, выбравшейся из-под одеяла.

Варна склонилась над девушкой и медленно приблизила руку к ее груди. Василика с ужасом смотрела на то, как ладонь женщины вдруг стала изменяться, словно мягкая глина под руками искусного гончара. Вот пальцы колдуньи удлинились, ногти налились пурпурным цветом, а сама ладонь сделалась тонкой и изогнутой, точно ковш.

Варна хищно оскалилась и погрузила руку в тело девушки. Комната осветилась ярким розовым светом, когда колдунья вынула ладонь, на которой бился хрупкий огонек. Василика глухо захрипела и затихла, уставившись в потолок широко раскрытыми глазами, в которых навсегда застыл дикий ужас.

— Вот видишь, Лир, — сказала Варна, скользнув по жертве пренебрежительным взглядом, — душа этой девушки оказалась чистой и просто огромной. Теперь мы будем сыты. А ты сомневалась.

Она отделила от странного розового пламени один язычок и протянула ящерке. Та ловко скользнула по одежде колдуньи на пол, распушила широкий капюшон на шее и в предвкушении лакомства нетерпеливо заизвивалась.

— Скорее, скорее.

— Вот, держи. — Варна опустила язычок пламени перед алчно распахнутой пастью Лир, и ящерка поспешила заглотнуть его. Сама же Варна поднесла оставшееся пламя к своей груди и словно всосала внутрь.

— Мм-м-м… это ни с чем нельзя сравнить, правда, Лир?

— Конечно. Люди такие нежные и доверчивые создания. — Ящерка довольно хихикнула. — Просто невозможно не обманывать их.

Варна поднесла ладонь к лицу и тщательно проверила, чтобы не осталось и намека на ее истинный облик. Не хватало еще, чтобы какой-нибудь любопытный человечишка заметил нечто странное. Но все было в порядке. Тонкая кисть, нежная кожа, немного удлиненные ногти — ничего такого уж необычного в этом не было. Варна улыбнулась и протянула руку ящерке.

— Идем, Лир, нас с нетерпением ждет юный князь Руслан. Не будем заставлять его томиться в одиночестве.

Колдунья подняла свой шар, сжала в ладони, и он, вспыхнув ярким золотым светом, исчез. Комната погрузилась в сумрак, только в маленькое окно струился свет луны.

* * *

Олег недовольно заворчал и, чихнув, открыл глаза.

— Купава! Отстань, ночь ведь еще!

Но непоседливое существо отнюдь не собиралось успокаиваться. Куница убрала пушистый хвост с носа ведуна и ловко увернула от его руки.

Середин смертельно хотел спать. Весь вчерашний день и часть ночи отряд шел без остановок, если не считать короткой заминки после брода, когда путники переседлали коней, сев на заводных. Лишь глубокой ночью Микула объявил привал, и люди бессильно рухнули в траву. Следуя уже сложившемуся графику ночных дежурств, первым сторожил Олег. Раньше вечером заступал Никита… Середину больно было вспоминать, что он подозревал дружинника в измене — а в итоге тот принял смерть вместо него. Ведун привык путешествовать один. И теперь никак не мог смириться с потерей. Впрочем, жизнь продолжалась.

Олег быстро натаскал хвороста, благо его тут было в изобилии — лес подступал почти вплотную к берегу реки, — разжег костер, а Руслан и Ермолай к тому времени расседлали и почистили лошадей, Велислав отнес подношение берегиням. Поужинали сытным и быстро разваривающимся кулешом с салом, после чего лагерь успокоился, и лишь ведун сидел, привалившись к дереву, неподалеку от огня и прислушивался к звукам ночного леса. Когда луна поднялась примерно на четверть небосклона, Середин разбудил Ермолая, улегся, но не успел сомкнуть глаз — появилась Купава.