Жребий брошен - Прозоров Александр

Под сосновыми кронами тропа тянулась верст пять, постоянно петляя между деревьями и крупными валунами — камушки помельче, скорее всего, с дороги кто-то убрал. Впрочем, что хорошо всаднику, не всегда пригодно для возничего — ведун попытался представить, как прыгают телеги по твердым сосновым корням, выпирающим из глины буквально везде, и ему стало жалко и Будуту, и трясущегося на облучке кормчего.

Лес закончился только далеко за полдень — колонна вышла на бескрайний, до самого горизонта, луг, поросший ковылем по брюхо коню. Олег бы даже сказал, в степь — но он хорошо помнил, что к этому времени степи обычно выгорают до состояния безжизненных пустынь, по которым только перекати-поле из конца в конец носятся. Здесь же трава стояла сочная, зеленая, недостатка во влаге не испытывающая. Такая, словно ее долго и любовно удобряли, да еще и поливали через день.

— Странно только, что не кошена, — вслух отметил он.

— Видать, нет жилья поблизости, — ответил купец. — А может, было, да вымерли в нем люди. Сам же видел, сосны токмо на камнях растут. А как земля нормальная пошла, так и деревья как отрезало. Словно распахивали тут пригодную земельку-то… Али под паром последние деньки достаивает. Но тогда, опять же, косить должны. Глянь, какое сено пропадает! По две белки возок, не менее.

Олег рассмеялся. Умение товарища абсолютно все сводить либо к прибыли, либо к убытку немало его забавляло.

— А солнце и небо ясное сколько стоят, Любовод?

— Это смотря когда, друже, — нимало не смутился купец. — Коли по весне, так и ничего. Земля сырая, а сажать по любой погоде можно. Коли летом, то по деньге убытка с чати получится. Погорит хлеб, высохнет, не уродится. А по осени, так, почитай, по две копейки накидывай. Жать да снопы сушить по солнышку удобнее. Не погниют стога на полях, в овинах дров меньше сгорит. И сено будет, и хлеб.

Ведун, поняв, что его «умыли», вскинул лицо к небу и вдруг обнаружил там кружащего под самым солнцем пепельного орла. Он тут же полез в чересседельную сумку, достал камень, вперился взглядом в его шершавую поверхность. Парой минут спустя сухой рисунок из черных, коричневых и слюдяных крапинок словно поплыл, подтаивая от жара, и Олег услышал знакомый голос:

— Кумай видит вас, чужеземец. Ни одной банды поблизости нет. Малый дозор Раджафа уходит вниз по реке. Вас он не застал, а ручей следов не хранит. Через семь верст пути вы к ручью выйдете, еще столько же до Кивы останется.

— Сегодня, стало быть, до города не дойдем, — решил Середин. — В темноте от нас толку не будет, а раньше времени выдавать свое присутствие незачем. Встанем на ночлег у воды. Мертвецам она ни к чему, но людям и лошадям пить хочется.

— Ты мой воевода, тебе решать, — с удивительной скромностью ответил мудрый Аркаим, и камень застыл, снова став шершавым и холодным.

Наверное, эта ночь была самой безопасной за все время пребывания ведуна в этом странном мире. Он вместе с друзьями отдыхал в центре легионов, размещенных строем «каре» и готовых беспрекословно повиноваться каждому его слову. И все же ночь оказалась не самой лучшей. На всем пути до ручья они не встретили ни единого деревца, а потому развести костра не смогли. Пришлось довольствоваться на привале лишь сырой водой и лепешками с солониной. С другой стороны, такой аскетизм не вызывал желания задержаться на отдыхе, и с рассветом армия двинулась дальше. Где-то через час они вошли в молодой осинник, и Олег подумал о том, что не мешало бы запасти хвороста на вечер — на случай, если опять без дров останутся, — но тут же прогнал эту мысль. Лишние хлопоты, лишние задержки. А часа через два он рассчитывал добраться до первого вражеского города. Уж что-что, а дрова возле города наверняка найдутся. Если не поленницы — то какие-нибудь палисады, что при нужде можно пустить в топку.

— Кра-а-а! — привлек внимание ведуна крик спустившегося почти до высоты деревьев орла.

Середин торопливо извлек каменный шар и почти сразу услышал встревоженный голос правителя:

— Вас заметили!

— Кто?

— За леском по правую руку скачет дозор, четыре всадника. Я так мыслю, следят, но на глаза не показываются. Далее по дороге конный отряд, около двух сотен. До них две версты.

— Благодарю тебя, мудрый Аркаим, — кивнул Олег. — Я буду готов.

Ведун вернул камень в сумку, окинул взглядом колонну, рядом с которой скакал. К чему тут готовиться? Брони своей мертвецы, как среди ратников нередко бывает, на повозках не везут, оружие и щиты при себе. Силы им беречь тоже ни к чему — уставать не умеют. Тогда что? Остается только быть повнимательнее, чтобы команду вовремя отдать. Но и это будет не скоро: всаднику в лесу еще труднее, чем пешему, пробиваться. Посему, пока колонна на чистое место не выйдет, бандиты атаки не начнут.