Демон и дева - Сандему Маргит

Именно это любил в ней Хейке. Какую-то странную самоиронию.

Во время обсуждения их дела, Хейке сказал:

— Одного я никак не могу понять — как это Снивелю удалось так просто завладеть Гростенсхольмом? Как это получилось?

— А вы не знаете? Он показал письмо. От Ингрид из рода Людей Льда.

— Что-что? — удивленно переспросила Винга. — Мы ничего об этом не слышали!

— Да-да, — подтвердил Менгер. — В письме черным по белому написано, что если в течение трех лет не объявится законный наследник Гростенсхольма, то герр Снивель получает право делать с этой собственностью, что пожелает, — может продать или поселиться сам. Главное — проследить за тем, чтобы усадьба попала в хорошие руки.

Парень с девушкой переглянулись.

— Нет, — решительно сказала девушка. — Нет, не верю! Тетушка Ингрид никогда в жизни не написала бы такого письма. Никогда, слышите, никогда! Никто так не заботился о Людях Льда, как она. Гростенсхольм не должен был перейти в чужие руки до тех пор, пока жив хоть один из нас! Она просила отца с матерью приглядеть за усадьбой, пока не приедет какой-нибудь родственник из Швеции. В противном случае усадьба должна была перейти ко мне. Я слышала это много раз. Нет, пусть Снивель возьмет это письмо и…

— Ладно, ладно, не выражаться, — оборвал Хейке. Винга продолжила:

— И пусть он не говорит, что тетя Ингрид стала перед смертью немного странной. Она сохраняла ясность ума до последнего момента.

— Так ты полагаешь, что Снивель подделал письмо?

— Ни капельки не сомневаюсь!

— Ага. Ну что ж, спасибо. Вот у нас и появилась дополнительная карта. А ты узнаешь почерк тети Ингрид?

— У меня сохранилось ее письмо. Небольшое поздравление ко дню рождения.

— Да, но письмо, верно, в Элистранде, и Сёренсен о нем уже позаботился.

— Нет, оно у меня тут, с собой. Видите ли, я несколько сентиментальна, — сказала Винга и пошла за письмом.

Менгер взял письмо в руки с благоговением.

— А теперь, друзья, хочу сказать, что вам больше нельзя здесь оставаться. После того, как я проехал через весь согн в экипаже, расспрашивал об Эйрике, ваше местопребывание недолго будет оставаться в тайне от Снивеля и Сёренсена.

— С-с-снивель и С-с-сёренсен, — засмеялась Винга. — Звучит прямо как название лесопилки! Но вы совершенно правы. Мы должны думать не только о себе, но и о семье Эйрика. Он всего лишь мелкий крестьянин, работает в Элистранде. Он может серьезно пострадать.

— Так то оно так, — кивнул Хейке, — но куда нам деваться?

У Менгера уже был приготовлен ответ:

— Я думал об этом ночью. Одна моя дальняя родственница имеет дом на другой стороне Кристиании. Дом очень трудно найти. Я поговорю с ней. Помещение стоит сейчас пустое, так что его будет легко снять на некоторое время. — Он улыбнулся. — Кроме того, дом значительно более удобный, чем этот.

Молодые люди почувствовали себя неловко, но адвокат сидел с доброй улыбкой на лице.

Адвокату пора было возвращаться в город. Хейке и Винга должны были отправиться на следующее утро. Им надо было поговорить еще с Эйриком.

На прощанье адвокат еще раз попросил их быть крайне осторожными и не подвергать себя ненужному риску.

— Снивель не остановится даже перед убийством. Помните об этом. Как только он узнает, где вы находитесь, тут же начнет действовать. Только так он сможет избежать неприятных для него слушаний в суде.

Хейке с Вингой торжественно кивнули.

— Как бы мне хотелось возбудить дело сначала против самого Снивеля. Но нам нужно быть крайне осторожными, так как этот проныра знает каждую лазейку в законе. Начнем с Сёренсена и Элистранда…

— Это не опасно? Он может использовать разные средства защиты.

Адвокат посмотрел на молодого человека с таким ужасным лицом. И подумал: разве я испытывал перед ним страх? В желтоватых, удлиненных глазах парня не было злобы.

— Естественно. Но я надеюсь, мне удастся подобраться к Снивелю через его племянника. Они заполучили Элистранд обманным путем. Такое им не должно сойти с рук.

Адвокат махнул на прощание; экипаж отправился в путь.

Хейке с Вингой снова остались одни.

Теперь им было нелегко вдвоем. Они избегали смотреть друг на друга. Проработав столько времени вместе, обсуждая общие дела, они сблизились еще больше. Стали настоящими друзьями. Они как нельзя больше подходили друг другу.