Весеннее жертвоприношение - Сандему Маргит

Крики, с одной стороны, порождены были ужасом, смертельным страхом и приближающимся оргазмом; он боролся, крутился.

И, наконец, ему удалось открыть глаза, именно в тот момент, когда оргазм достиг своей кульминации, и он не мог остановить его.

Снивель подумал, что сердце его остановится. Он безумно кричал и кричал, словно умалишенный, боролся, бился.

Но сон не исчез. На всем лежала какая-то ужасная, бесформенная тяжесть, нематериальная масса, удерживающая его в лежачем положении, непрерывно подскакивая на нем, словно на лошади. Он посмотрел вверх в огненные глаза, полные злости и ненависти. Стальные когти вонзились в его плечи, а от существа исходил могильный запах.

Сквозь ужасные булькающие крики судьи прорвался из коридора голос Ларсена.

— Я иду, ваша милость, иду!

Словно по мановению волшебной палочки приведение исчезло. Давление на тело спало. Снивель был один, измотанный, разбитый после оргазма, произошедшего словно взрыв в тот самый момент, когда он проснулся.

Он натянул на себя одеяло, успев это сделать до того, как Ларсен увидел, в каком униженном положении он находится. Дверь распахнулась, и слуга со свечой в руке вошел в комнату.

— Что случилось?

Снивель дышал, словно кузнечные меха. Сердце тяжело стучало, а руки тряслись от слабости.

— Ничего. Ничего особенного. Только кошмарный сон.

Да! Именно это и было! Его мучил кошмар.

Во сне, конечно. И это его он так испугался? Естественно, это был лишь сон. В момент, когда очнулся ото сна, он ошибся. Показалось, что проснулся, а сам в действительности еще продолжал спать. Такое обычно бывает. Человек думает, что проснулся, несмотря на то, что все еще спит.

Но все же, какой реальный сон, особенно его последняя часть, когда он вообразил, что проснулся. Он прохрюкал:

— Много съел тушеных грибов и жирного жаркого. Слишком проголодался после длительной поездки.

— Конечно, обильная пища обыкновенно вызывает зловещие сны.

Проклятая кухарка, завтра я ее уволю, подумал Снивель, любивший сваливать вину на других. И вспомнил, что он не может потерять ее. Но головомойку за плохо приготовленную пищу он ей устроит! Может, она даже подала ему ядовитые грибы? Поэтому и приснился кошмар. Это были галлюцинации. Существуют грибы, которые вызывают подобное.

Он мог уже быть мертвецом! Возмущение и негодование взяли верх, и мысли его направились по иному пути. Люди избаловались, ведут себя безответственно!

— Ваша милость желает, чтобы я остался?

«Ларсен… Да, да, пожалуй, останься», — подумал Снивель, ведь он буквально дрожал от страха и не хотел оставаться один в темноте. Но этого он показывать не может.

— Нет, в этом нет необходимости, я не ребенок. Но ты можешь зажечь огонь. Я думаю немного почитать, до того как успокоится желудок.

Ларсен по привычке обиходил его, укрыл одеялом так, чтобы оно больше не сползало.

«Оставь его», — хотел Снивель фыркнуть, но ему было страшно, что обнаружатся его прегрешения, и он промолчал. Не хотел вызывать подозрений. Вместо этого повернулся на бок. Для него даже такая операция оказалась трудной, как будто нужно было попробовать повернуть плохо уложенный мешок, туго набитый капустой кольраби.

Ларсен бросил последний взгляд на комнату. Полный порядок, все в распоряжении его милости.

— Если ваша милость пожелает что-нибудь, вам стоит только крикнуть.

— Да, да, — проворчал Снивель, желавший, чтобы слуга ушел, и сделал вид, что берется за книгу. Но он не видел ни слова, текст расплывался в глазах, буквы прыгали и не могли остановиться.

Ларсен тихо закрыл за собой дверь.

В ту же самую минуту Снивель почувствовал одиночество и захотел, чтобы слуга вернулся.

Он отложил книгу, но свечу оставил зажженной. Забрался под одеяло, натянув его на уши. Ему больше не следует лежать на спине, в этом была его ошибка. Полный желудок не терпит такой нагрузки.

Продолжая дрожать, чувствуя себя все еще измотанным, он попытался изобразить на губах презрительную улыбку. Такой смешной кошмар! Подобного ему еще никогда не приходилось переживать. Дурные сны Снивеля не мучили. Злые, жестокие люди могут быть хладнокровными и бесстрастными в обыденной жизни, но подсознание, как правило, работает, и их переживания выливаются в ужасные кошмарные сны по ночам. Но со Снивелем такого не случалось. Совесть у него почти отсутствовала, и она не пробивалась даже в снах. Он твердо верил, что сам является важнейшей персоной в мире и поэтому имеет право обращаться с людьми, как хочет. В наше время такого властолюбивого человека назвали бы сумасшедшим, он и был им. Удивительно, каких высот могут достичь сумасшедшие по служебной лестнице и как мало сограждан опасается их!