Цветок виселицы - Сандему Маргит

Стина тоже не могла уразуметь, что происходит, почему эти вояки вдруг бессильно опускали руки и беспрепятственно позволяли Ингрид ехать мимо. Иногда Стина немного побаивалась своей спутницы. Но Ингрид была добрая, и с ней было так весело! Никто не умел смеяться так, как она. И до чего же она была богатая! Каждую ночь они останавливались на каком-нибудь постоялом дворе, и Ингрид говорила, что они со Стиной вдовы, одна офицерская, другая — солдатская. Бог знает, может, их мужья еще живы, но они решили перебраться в усадьбу ее отца, где было спокойнее. Одиноким женщинам во время войны лучше держаться друг друга. Ингрид умела из всего извлечь выгоду.

Жители Кристиансанда подарили Стине много одежды, и теперь она была похожа на зажиточную крестьянку. Что касается Ингрид, она всегда одевалась, как благородная дама, и держалась с достоинством, глаза ее светились неженским умом, а ее самое всегда окружала завеса таинственности.

Когда они добрались до Гростенсхольма, уже наступило лето. Дочь Стины простудилась, у нее был забит нос, и она задыхалась. У Ингрид не было с собой драгоценных снадобий, но по ночам, когда Стина засыпала, она прикладывала девочке к груди корень мандрагоры и что-то нашептывала. Благодаря корню или нет, но девочка справилась с простудой, и теперь все четверо были здоровы.

Последний лесок перед Гростенсхольмом…

— Смотри! — ликовала Ингрид. — Видишь флаг на башне? Нас ждут!

Как будто она сомневалась, что так будет!

При мысли о родителях, которым она доставила столько огорчений, на глаза у нее навернулись слезы. Подъехав поближе, она разглядела на белом флаге надпись, сделанную синими буквами: «Добро пожаловать. Мы вас ждем».

Их ждали, всех четверых! И лошадь в придачу.

Вдруг Ингрид охватил страх. Она сама устроила так, что за все это время не получила ни одного письма из дому. Она же ничего не знает о родителях. Как их здоровье? Ведь мать была больна, когда она уезжала…

Сердце у нее сжалось.

Во дворе Гростенсхольма их ждали отец и все работники. Какая радость — снова увидеть отца! Но как он изменился с прошлого года, постарел, усох. А мать? Где мать?

В ту же минуту Берит вышла на крыльцо. Чуть сгорбленная, укутанная в теплую шаль. Но все-таки она ходит!

Только теперь Ингрид вздохнула с облегчением. Мать здорова!

Правда, и у нее вид изможденный, уставший. Но, главное, она жива!

После первых объятий, приветствий, восторгов по поводу Даниэля и, разумеется, Ингелы все уселись в гостиной.

— Матушка, я так счастлива, что вы поправились! — воскликнула Ингрид.

— Это заслуга Ульвхедина, — сказал Альв. — Теперь он распоряжается сокровищем Людей Льда и лечит Берит. Он бывает у нас каждый день. Сперва ему было трудно исцелять людей, но он изучил действие всех снадобий. И к тому же он, как и все отмеченные печатью, может лечить недуги наложением рук. Мы стараемся не думать, угодно это Господу или нет. С Берит он просто сотворил чудо. Она не кашляла кровью с самого Рождества…

Альв умолк, увидев испуганное лицо Ингрид. Он забыл, что они с Берит скрыли от дочери, что у Берит шла горлом кровь. Не так-то просто было успокоить Ингрид теперь.

Вечером к ним пожаловал Ульвхедин с семьей. Ингрид и ее родители решили сказать, что Даниэль — плод короткого брака Ингрид с Туром Эгилем и что Стина — солдатская вдова. Правда, она была слишком молода для вдовы, но ведь девочек нередко выдавали замуж слишком рано…

Увидев Даниэля, Ульвхедин кинул на Ингрид пронзительный взгляд.

Она вздохнула:

— Ты прав, Ульвхедин! Отец, я знала, что его нельзя обмануть!

— Это моя вина, — буркнул Ульвхедин. — Не будь я сам тогда под действием колдовского снадобья, я бы этого не допустил.

— Если ты и виноват, я благодарна тебе за это! — смело сказал Ингрид. — Я счастлива, что у меня есть Даниэль!

На лице Ульвхедина появилась его волчья улыбка.

— Значит, он из тех счастливчиков, на кого распространяется твоя любовь? Я правильно понял? Тогда он в надежных руках. Никто не может любить своих близких так, как Ингрид. Странно только, что ты еще не нашла мужчину, достойного твоей любви.

— Вспомни печальную судьбу Суль, — сказал Йон. — Ведь она тоже не могла любить простого смертного.

Ульвхедин тут же резко поправил сына.

— Суль была совсем не такая, как Ингрид. Она была одержима страстью к сатане. А Ингрид — нет.