Море Троллей - Фармер Нэнси

— Скоро Олаф потребует свою песню, — прошелестел голос у Джека за спиной. Мальчик стремительно обернулся: у мачты стоял Руна Старик был так тощ, что в сгустившихся сумерках практически сливался с мачтой. Отважное Сердце открыл глаза и угрожающе щелкнул клювом.

— Отчего ты не пируешь вместе со всеми? — удивился Джек.

— Кости ноют, — просто пояснил Руна. — Да и грабеж мне больше не в радость. — Он умолк и хрипло отдышался: слова явно давались ему с большим трудом — Пожалуй, это Драконий Язык во всём виноват. Он был из тех, что умеют любить жизнь. Видимо, он-то и сбил меня с толку…

Джек снова глянул в сторону берега, на пирующих берсерков. Олаф Однобровый изображал из себя влюбленную троллью деву. Отважное Сердце, подобравшись поближе к Джеку, потянул мальчика за рукав.

— Экий у тебя, однако, любимец, — прошелестел престарелый воин. — Драконий Язык, помнится, тоже всё разговаривал с воронами…

— Он-то и научил меня этому искусству, — признался Джек. Какой смысл упускать шанс поднять себе немножечко цену?

— Хороший он был человек, — внезапно сказал Руна. — Совсем не похож на нас, но настоящий воин.

Джек промолчал На глаза его навернулись слезы.

— Я знаю, что ты не сможешь написать песню в честь Олафа, — едва слышно прошептал Руна. Джек обернулся к нему: фигура старика едва угадывалась в затопляющем судно полумраке. — Драконий Язык так и не научился восхвалять тех, кого ненавидел. Уж слишком честный он был.

— И что Олаф со мной сделает? — С утверждением Руны Джек спорить не собирался. Всякий раз, вспоминая о резне в усадьбе Гицура, Джек чувствовал, как к горлу его подкатывает тошнота.

— Скормит тебя рыбам, — отозвался Руна. — Кроме того, ты нашего языка толком не знаешь. Говоришь ты, вроде бы, неплохо, но с ошибками.

— То есть ты советуешь мне сбежать? — Джек сам не знал, с какой стати он вздумал довериться старому воину — инстинктивно, должно быть. В Руне ощущалась некая глубина, некая неодолимая, властная сила — почти как в Барде.

— Ты не выживешь. К югу лежат земли Магнуса Мучителя. А к северу — владения Эйнара Собирателя Ушей. Эйнар собрал целую коллекцию сушеных ушей, которую, к слову сказать, никогда не прочь пополнить.

— Ясно, — кивнул Джек.

— Я дам тебе песни, — прошелестел Руна — Когда-то и я был скальдом. Нет, конечно, не таким великим, как Драконий Язык, но всё равно неплохим. Изо дня в день стихи бьют во мне ключом — а голоса для них нету. Ты станешь моим голосом.

Вопли пирующих воинов теперь доносились откуда- то издали. Весь мир словно сузился: теперь он вмещал в себя лишь троих — Джека, его сладко посапывающую сестренку и этого нежданного нового союзника.

— Думается, Олаф особо возражать не станет, — предположил Джек.

— Только не вздумай ему сказать! — Внезапная вспышка вызвала у старика затяжной приступ кашля. Джек переминался с ноги на ногу, не вполне понимая, что делать. Наконец Руна пришел в себя и несколько раз судорожно втянул в себя воздух. — Олафу нужен свой собственный скальд. Он хочет, чтобы ты принадлежал ему всецело и полностью, как вот этот конь Гицура. Это умножит его славу. Если он решит, что петь ты не умеешь, он тебя просто убьет.

Гордый скакун, о котором шла речь, стоял стреноженным рядом с поблескивающей грудой серебра. Великолепный конь, что и говорить: белый, словно соляная глыба, со странной черной полоской вдоль хребта. Он косил темным глазом на разгулявшихся скандинавов — взгляд был умный, понимающий…

— Ну тогда, я благодарю тебя. — Джек был признателен старику, но мысль о том, чтобы стать чьей-либо собственностью, возмущала его до глубины души.

— Начнем же, — прошелестел Руна.

Урок продолжался не один час. Отважное Сердце вновь задремал, и Джек пожалел, что не может последовать его примеру. Прошлой ночью мальчик вовсе глаз не сомкнул, а день выдался тяжелый. Наконец костер на берегу прогорел до углей. Скандинавы устроились на ночлег, расстелили покрывала и улеглись ровными рядами. По спине у Джека пробежал холодок. Выходит, даже упившись вдрызг (на сторонний взгляд), берсерки всё равно ведут себя по-воински.

Наконец Руна объявил, что на первый раз успехами Джека вполне доволен. Мальчик рухнул на груду одежды и заснул, можно сказать, еще в падении.

Теперь корабль плыл вдоль берега на север. Благополучно миновав земли Эйнара Собирателя Ушей, викинги взяли в привычку вставать лагерем на берегу. Отсюда и далее они не встретят никого, кто дерзнул бы на них напасть.