Странник - Чужин Игорь Анатольевич

Самый чувствительный орган у человека — это его любимая задница. Она за километр чувствует все приключения, которые мы так настойчиво ищем для нее. Правда, мы очень редко обращаем внимание на ее предупреждения. Вот и сейчас у меня буквально засвербело это место. Я заметил, что сзади караван догоняют ауры двадцати человек, наверху вдоль каньона за камнями прятались еще по десятку с каждой стороны, а впереди дорогу перекрыл еще один десяток. Дав команду Первому остановиться и включить панцирь, я доложил о своих наблюдениях Торвину и поскакал к барону. Догнав барона, я спросил, сколько человек у него на посту в каньоне.

— Там у меня пятеро, а что? — задал вопрос барон.

Но вдаваться в объяснения уже было поздно.

— Засада! К бою! — заорал я как оглашенный.

Барон недоуменно посмотрел на меня, но сказать так ничего и не успел: стрела с хрустом воткнулась барону прямо в левый глаз, и он свалился под копыта лошади. Я еле успел включить защиту кольчуги, и тут же целый град стрел обрушился на караван с обеих сторон каньона. Вокруг меня падали дружинники барона, сбитые стрелами с коней. Я выдернул лук из саадака и стал отстреливаться на скаку, рванув обратно и стараясь вырваться из зоны обстрела.

— Назад, на прорыв!!! — снова заорал я, подскакав к растерявшемуся Торвину. — Там впереди уже все трупы! Я прикрою!

Торвин пришел в себя и стал быстро отдавать приказы. Воины Торвина повернули коней и ринулись к выходу из каньона. Мои шаки тут же рванули следом. Весь огонь лучники сосредоточили на мне, и только один боец Торвина свалился с лошади, получив стрелу в спину.

Кольчуга прекрасно держала удар, и обломки стрел рикошетом отлетали к стенам каньона. Сердце рухнуло вниз, и время замедлило свой бег. Три лучника, убитые мной, кувыркаясь, свалились на дно каньона. Я был готов к тому, что, не пробив защиту кольчуги, лучники постараются ссадить меня с коня. Уже четыре стрелы торчали в спине и боках моей лошадки. И вот она захрипела, встала на дыбы и начала заваливаться на бок. Ноги бедняжки подогнулись, и я соскользнул на землю. В этот раз колчан висел у меня за спиной, и я, отстреливаясь на ходу, короткими перебежками бросился вслед отряду Торвина.

— Четыре, пять, шесть, — считал я убитых лучников, падающих со скал.

«Пора рвать когти», — мелькнуло в голове, и я бросился бежать к выходу из каньона.

По веревкам со скал в каньон спускались вражеские воины, и вокруг кипел беспощадный бой. Я бежал как слаломист, перепрыгивая через трупы всадников, лошадей и истекающих кровью раненых. Одна из лошадей закувыркалась мне навстречу, запутавшись в собственных кишках. Среди этого кошмара Торвина и шаков я пока не встретил. Позади меня из-за поворота вымахнули три всадника в белых бурнусах.

«Все, кирдык, не убежать», — подумал я и, остановившись, стал сшибать стрелами скачущих всадников.

Три стрелы — три трупа — неплохой счет, но лошади, даже потеряв седоков, неслись на меня во весь опор. Вжавшись спиной в стену каньона, я мечтал только об одном: не быть растоптанным их копытами. Кони пронеслись мимо, обдав меня запахом пота и крови. Теперь новый рывок к свободе. Сзади опять послышался топот. Снова остановка, три выстрела — три трупа. Рука шарит в колчане, больше нет стрел, я безоружен.

— Врешь, не возьмешь!!!

«Ну прямо Чапаев», — мелькнуло в голове.

Наконец мне удалось добежать до поворота и выйти из простреливаемой зоны.

Какая-то отчаянная веселость наполнила меня. Я чуть не захохотал в голос и, закинув лук за спину, используя тетиву как ремень и злобно выругавшись по-русски, повернулся к скале и полез вверх, хватаясь за малейшие уступы. Мой организм работал на одних инстинктах, руки сами находили, за что уцепиться, Сила автоматически подпитывала слабеющие мышцы, и я быстро карабкался, как муха по стеклу. Мне удалось подняться почти до половины стены, когда появились новые преследователи и стали стрелять в меня из луков. Стрелы отскакивали от магической защиты кольчуги, но запас Силы в камне кольчуги таял прямо на глазах. Я уже забросил правую ногу за край скалы, когда раздался сухой треск и защита пропала. Три стрелы, одна за другой, попали в меня. Две из них, ударив в спину, вышибли воздух из моих легких, третья насквозь пробила левое бедро. Мне удалось каким-то чудом подтянуться на вершину, а не упасть обратно в каньон. Как рыба, выброшенная на берег, я разевал рот, пытаясь вдохнуть хотя бы глоток воздуха. Наконец мне это удалось, и я отполз от края обрыва. Рядом со мной в камень ударила стрела. Подняв голову, я увидел на другой стороне каньона выцеливающего меня лучника. Перекатившись за выступ скалы, я ушел из-под обстрела. Во время этого кульбита стрела, торчащая в ноге, сломалась. Дикая боль пронзила ногу. Мой вопль заглушил ужасный грохот, раздавшийся в каньоне. Скала под ногами затряслась, и вниз посыпались камни. Через несколько секунд камни посыпались уже с неба. Закрыв лицо руками, я сжался в комок, стараясь спрятаться от каменного града за скальным выступом. В трехстах шагах от меня из каньона поднялся огромный столб дыма и пыли. Пыль была везде, видимость уменьшилась на длину вытянутой руки. Моя голова и вся моя одежда стали серыми от пыли, покрывшей все вокруг.