Жемчужный орден - Иванович Юрий

Потом все слилось в сплошное мелькание.

Тело Невменяемого почти разрывало на части вращением и сжимало чудовищным давлением. Напоследок затрясло так, что заныли крепко стиснутые зубы, а все внутренности словно перемешались, запутались и намертво завязались тошнотворным узлом.

А потом сознание угасло…

Очнувшись, Кремон обнаружил, что стоит на четвереньках на холодном полу, исторгая из себя все, что еще оставалось в желудке. Сначала он удивился: «Ого! Как плотно, однако, я пообедал! А ведь совсем недавно живот урчал от голода». Второй мыслью было смутное подозрение: «Что же мне это напоминает?»

В этот момент Невменяемый со стыдом увидел, что его с двух сторон за плечи поддерживают четыре женские руки.

«Как же они меня оттуда вытащили? – изумился он. Однако, почувствовав, как саднит поцарапанная кожа на груди и лопатках, сообразил: – Видимо, с большим трудом…»

Руки молодого колдуна, по-прежнему стоявшего на четвереньках, висели как плети, совершенно не поддерживая тело, и он попытался исправить это недоразумение, почувствовав, что его изо всех сил пытаются подтащить к кровати. Локти подгибались, кисти были словно из ваты, но он нашел в себе силы проползти оставшиеся несколько метров и даже смог взобраться на успокоительное ложе. Только теперь Кремон попытался сфокусировать зрение на склонившихся над ним женщинах. Но вопрос, который он попытался задать, вылился в непонятное мычание.

Первые восклицания и комментарии до него долетали, словно через толстую стену, но постепенно силы восстанавливались, и возвращалась ясность слуха. Массируя ему ноги и осторожно поглаживая живот круговыми движениями, королева и наследная принцесса вели оживленный диалог:

– Мамочка! Да он еще нашел силы ползти! И говорить пытается!

– Действительно герой. Твой отец после первого раза сутки в сознание не приходил.

– А я! Двое суток встать не могла, и неделю меня рвало от одного вида пищи. Думала, что умру от слабости.

– О-хо-хо! Помню, помню… Сама примерно так же выкарабкивалась, а над тобой сколько слез пролила…

– Ага! Собственную дочь своими руками засунуть в саркофаг…

– Что делать, мы не можем избежать этого испытания… Помню, как герцог Райне полдня в себя не приходил и только на третьи сутки еле вышел отсюда. Хорошо, что твой отец за ним ухаживал.

– Да, но я до сих пор не могу поверить, что папа решился во второй раз залезть в эту жуткую металлическую утробу.

– Ха! Да он после второго испытания уже через час очнулся и на второй день вышел отсюда сам. А через неполный месяц мне хвастался, что обязательно попробует еще раз. Утверждал, что организм обязательно к этому привыкнет и адаптируется. И что он сможет даже как-то управлять этими жуткими ощущениями.

– Управлять? А почему же бабушка так не говорила?

– Ни она, ни ее мать во второй раз облегчения не получили. Скорее наоборот, перенесли испытание с еще большим ущербом для организма. Хотя напрямую они не связывали с этим ухудшение своего здоровья, но твоя прабабушка умерла через год после повторного испытания, а бабушка через три года.

– А еще были в нашем роду отчаянные королевы?

– Вроде никто больше не рисковал.

– А кто умер здесь последним? Ты ведь мне так и не рассказала. Все отнекивалась да откладывала на потом.

– Ох, да что там рассказывать! Твой отец перед самым путешествием в Южные княжества уговорил на испытание своего друга и телохранителя, и тот с радостью согласился. И умер на четвертый день, не приходя в сознание. Никакие врачи не смогли его спасти…

– Вон оно что… А ведь я хорошо его помню, но думала, что он погиб вместе с папой в Пустыне Умерших Духов.

– Увы… – Заметив, что Кремон уже вполне осмысленно смотрит на них и внимательно прислушивается к разговору, Дарина Вторая воскликнула: – Аи да молодец! Настоящий колдун! Да тебя за одну твою силу можно орденами награждать! Как себя чувствуешь? Жить будешь?

Невменяемому до сих пор было трудно говорить, поэтому он только и сумел выдавить из себя:

– Угу…

В тело постепенно возвращалась чувствительность. Кроме приятного массажа помогала восстанавливаться врожденная способность к быстрой регенерации. Вот уже прошли одеревенелость губ и спазмы в шее, вот пальцы на ногах стало приятно покалывать от усиленно циркулирующей крови, вот вновь проснулся желудок, резко сжался и…

Кремон со стоном перевернулся на бок и исторгнул из себя немного жидкости вместе с желчью, чугь не испачкав при этом ловко отодвинувшуюся принцессу. Скривившись, она тут же попыталась улыбнуться:

– Кто-то хвастался, что голоден! Может, тебе бифштекс с кровью заказать?

– Прошу тебя!.. – успел воскликнуть молодой колдун, вновь давясь позывами к рвоте.

Королева гневно цыкнула на дочь:

– Как можно?! Ему и так плохо. Над тобой бы так пошутить в свое время.

Элиза с показным раскаянием отвела глазки в сторону, но в ее искреннее сочувствие верилось слабо.

– Ничего, хорошая шутка тоже лечит, – заявила она, увидев, что Кремон опять откинулся на спину и пытается улыбнуться.

– Я тут услышал ваш разговор о жертвах этого саркофага, – прошептал он, – и понял, что не только кандидаты в королевы страдали от этого испытания.

– Конечно! Отчаянных исследователей, глупых карьеристов и жадных зазнаек хватало во все времена.

– Интересно, кто еще здесь умирал из простых людей?

– Как ни странно, но за обозримую историю здесь окончили свою жизнь три человека из прислуги, которые попытались проверить себя на наличие королевской крови, и два преступника. Они пробрались сюда скрытно в разные времена, но участь их оказалась одинаковой: вывалившись из саркофага, умереть прямо на полу.

– Значит, сведения об этом артефакте все-таки просочились за стены замка?

– Особо на эту тему не распространялись, но и не скрывали от посвященных древнего ужаса, настаивая на том, что не имеющий на испытание права человек обязательно погибнет. В последнее время сюда не допускается никто из посторонних – для их же безопасности. Только Фелис иногда заходит, чтобы магическим способом сделать уборку помещения.

– Ах да, – смутился Кремон и попытался сесть на кровати. – Сейчас я все уберу.

Обе женщины протянули было руки., чтобы остановить колдуна, но потом переглянулись с неподдельным интересом и, став в торце лежака, с любопытством наблюдали за уборкой помещения. Вихрящаяся темная субстанция вобрала в себя все последствия вышедшей из строя системы пищеварения, заодно прошлась по всему полу в поисках пыли и матовым шариком замерла возле двери. Потом по комнате пронесся мерцающий разноцветными искорками вихрь теперь уже белого тумана – и из воздуха исчезли неприятные запахи и появился лесной аромат и свежесть, как после грозы.