Звенья одной цепи - Иванова Вероника Евгеньевна

Можно сделать шаг такой, а можно и эдакий, но тогда связки напрягутся сильнее, стало быть, и сил на движение потратится с ненужным избытком.

Можно прогнуться меньше, можно прогнуться больше, но, как только точка, на которую вес тела давит сильнее всего, перемещается вон за ту вполне уловимую границу, с равновесием можно попрощаться.

Можно совершить оборот и плавно и резко, но нужно строго следить за тем, чтобы зрение успевало вернуть себе сосредоточенность в нужном направлении раньше, чем тело, иначе голова начинает кружиться.

Можно…

Все можно, если действовать осторожно, внимательно и не торопиться, изучая пределы возможностей, оставшихся в распоряжении тела. Впрочем, куда торопиться? Времени у меня достаточно. Вся новая жизнь.

Мед оказался вкусным. А растворившись в воде, наполнил кухню ароматом цветов, правда, слегка увядших, а не только что срезанных. Жук, унюхав то же, что и я, слетел с моей груди, смешно семенящими шажками подбежал к кружке и попытался встать на задние лапки, чтобы добраться до сладкого питья. Пришлось найти блюдце и разделить трапезу на двоих. Про кормление ведь тоже никто ничего не намекнул… Ну ничего. Постепенно сам пойму, что предпочитает мой многоногий друг.

Я не ждал роскошного приема, однако зрелище, открывшееся мне утром, чистенькое, пустенькое и безжизненное, на подвиги во имя Дарохранителя и Дарствия не вдохновляло. Дом – едва ли не меньший по размерам, чем жилье, что оплачивал за меня казначей Сопроводительного крыла. Потолки всего на пару ладоней выше моей макушки. На кусочки зеленоватого стекла, чешуей закрепленные в рамах, домостроители вроде не поскупились, зато количество окон урезали: по крайней мере, на каждой стене легко уместилось бы по два оконных проема, а вместо того присутствовал всего один. Хотя… Я же не знаю, какие тут зимы. Может, жечь свечи гораздо выгоднее, чем дрова? Точно! Вокруг долины, на которую мне неопределенно указал возница, поднималось некое подобие гор, а значит, местные леса все наперечет, до последнего деревца. Как и тепло в доме.

Утварь тоже не удивляла и не радовала взгляд ни количеством, ни изысканностью. Стол, кресло, кровать, сундуки – это в комнате, являющейся одновременно кабинетом и спальней, на кухне и вовсе одни табуреты, а вместо стола длинная широкая полка вдоль стены. Добротная, это да. Коренасто-устойчивая. Даже внушающая нечто вроде уважения своей умиротворенной простотой. Но безликая, как капли воды.

Ни единого следа человеческого присутствия. Ни крошечной зацепки, помогающей понять, каким был мой предшественник. А ведь мне хватило бы всего пары вещиц личного пользования, чтобы понять, чем дышал прежний Смотритель… Чтобы решить, как следует себя вести.

За окном неуклонно становилось все светлее. Должно быть, уходил туман, из-за которого я едва не заблудился и не пропустил граничную заставу, находящуюся на дороге в Блаженный Дол. Хотя назвать заставой то, через что меня пронесли подгибающиеся ноги, было трудно. Так, небольшой домик, почти будка, да два камня по сторонам дороги. Даже если на них и было что-то высечено, в туманных сумерках разобрать надписи не удалось. Как не удалось толком разглядеть и лицо заставного, вышедшего мне навстречу. Зато по голосу парня было сразу ясно: взволнован. Интересно – чем? Меня тут то ли никак не могли дождаться, то ли не ждали вовсе. Приятнее, конечно, первое, но на правду больше похоже, увы, второе. Ведь в любом сообществе людей всегда есть свой вожак, а ему, как правило, лишние надсмотрщики, с которыми придется делиться властью, не нужны. Пока не подвернется какое-нибудь дельце, грозящее запятнать руки и честь.

Питье закончилось быстро, но своей цели достигло вполне успешно: я немного взбодрился и отправился в новое путешествие по дому. Вчерашнее натыкание на стены и мебель можно было не считать, потому что меня вело желание добраться до постели и растянуться на ней, расслабив тело и разум. А сегодня нужно уже приниматься за работу. Ту, которую за меня никто не сможет сделать.

Хорошо, что посторонних зрителей не было, потому что человек, с полуприкрытыми глазами стоящий посреди комнаты и то глупо улыбающийся, то хмурящийся в такт своим ощущениям, более всего похож на умалишенного. Однако то, чем я занимался со всей возможной старательностью, являлось крайне полезным действом.

Всякий раз, когда попадаешь в новое, прежде незнакомое тебе место, испытываешь скованность членов и сознания, пока не изучишь все окружение до малейшей детали и не приспособишься к нему. Одно дело, если тебе нужно всего лишь пройти, пересечь, проскочить, пробежать: тогда можно обойтись беглым осмотром. Но если предписано действовать в новой обстановке время большее нежели пара часов, лучше потрудиться на совесть. Хотя насильно заучивать и запоминать каждую пядь пространства – долгое, а главное, бессмысленное занятие, ведь все, что находится вокруг, твои глаза уже успели увидеть, значит, и разум уже поставлен в известность. Все что нужно – лишь позволить ему пройти обратным маршрутом. Сообщить результаты своей работы телу.