Дороги смертников - Каменистый Артем

Сеулу тактика горцев в чем-то даже понравилась – теперь он понял, почему в Тарибели столь редко встречаются попрошайки или подозрительные нищие бродяги. Вот, оказывается, кто очищает города от подобного сброда.

Тиамат настаивал на немедленной атаке: следует освободить работников-невольников и арестовать всех нурийцев. Но Сеул его остановил. Рудником можно заняться лишь после выполнения основной задачи, а до этого надо не высовываться. Никто не должен заподозрить, что по здешним горам шастает серьезный отряд егерей. Если у бандитов есть связь с горцами, они могут об этом узнать и сделать правильные выводы.

В полдень, на обеденном привале, Тиамат, подойдя к Сеулу, мрачно заявил:

– Мы можем провести тут месяц – и ничего при этом не найти. Очень неудобный район. Я и сам не думал, что так тяжело придется.

– У тебя есть предложение по ускорению поисков?

– Есть. Но оно мне не нравится.

– Я понял – ты все же решился переговорить с местными горцами.

– Я этого хочу меньше всего, но почти не сомневаюсь: если логово здесь, то горцы о нем знают.

– Раз они это логово не уничтожили, значит, у них взаимовыгодные отношения с бандитами. Те могут от них откупаться или вообще пристроили к своей деятельности.

– Да, господин Сеул, от этих негодяев всего можно ожидать. Решать вам. Или продолжим бродить по горам, или рискнем. Учтите – еще несколько дней, и придется выходить назад. Лошади на камнях быстро подковы теряют, да и продукты заканчиваются.

– Думаю, стоит рискнуть. Тем более что с нами есть несколько нурийцев. Они, правда, равнинные, но с горцами какие-то дела ведут.

– Правильно – не зря же мы их тащим. Пошлем их. Здесь как раз неподалеку есть большое селение – вмиг доберемся.

* * *

Селение оказалось не столь уж и большим. Сеул, разглядывая его сверху, затруднился определить количество дворов – в этом муравейнике не понять, где заканчивается один и начинается другой. Пожалуй, здесь обитало полсотни семей минимум – для горной местности действительно немало.

Одон, с тройкой своих людей спустившись вниз, бесследно растворился среди всех этих сараев и домишек. Сеул, как ни вглядывался, не сумел различить ни малейших признаков суеты, вызванной приходом чужих мужчин. Вообще движения почти не наблюдалось. Лениво гавкали собаки, иногда вскрикивал петух, у речки играла стайка детей, из взрослых хорошо удалось рассмотреть лишь чернобородого сморщенного коротышку, протащившего за собой ишака, навьюченного вязанкой хвороста.

– Где все взрослые? – тихо поинтересовался Сеул.

Тиамат, засевший за соседним кустом, так же тихо пояснил:

– Да где угодно. Могли всей толпой поехать резать кого-нибудь, а может, праздновали удачный грабеж всю ночь и теперь пьяные валяются. Некоторые на пастбищах, за овцами ходят, бывает, и другим честным трудом занимаются – камень на постройки ломают, лес заготавливают. Хотя с лесом я загнул: разрешения на вырубку за всю историю Тарибели ни один горец не оформил, так что честность там и не показывалась.

– Сколько же еще ждать?.. Где же Одон застрял?..

– Может, уже валяется в помойке с перерезанным горлом. Тут это быстро оформляют.

– Я считал, что нурийцы друг за друга горой.

– Это у вас там, в Столице. Там – да, там они друг за друга горло порвут и всех, кто не нуриец, считают врагами. Потому что там у нурийцев итто. А здесь не итто – просто акапо. А раз акапо – то резать друг дружку можно.

– Итто? Акапо?

– Да я не могу это перевести – у нас нет таких слов. Тут быстро не объяснить. Вы ведь знаете – Нурия постоянно страдала от войн. Южане на северян через нее ходили, северяне на южан тоже. Бывали периоды, когда за сотню лет ни одного спокойного года не выдавалось. Нурию захватывали, сдавали, перезахватывали, меняли, делили. Местных жителей постоянно объявляли подданными самых разных стран, а иногда просто пытались от них избавиться, освободив место для более законопослушного населения. Империя тогда была слаба, да и по территории гораздо меньше. Ее северные провинции в те времена были самостоятельными странами с очень бурной политикой. Нурийцы, чтобы не передохнуть подчистую, научились выживать. Первым делом любые пришельцы, как бы они себя ни вели, заранее считаются врагами. Чужака можно убить, ограбить, сделать рабом – это доблесть. Чужака надо ослаблять, поэтому у нурийцев приветствуются незаконные виды деятельности. Ведь преступные дела потому и преступные, что идут во вред государству и его гражданам. С точки зрения нурийца, граждане – это чужаки, как и государство. Даже короля Северной Нурии они не считают своим – ведь его посадили на трон чужаки. У горцев никогда не было королей. У них великое множество кланов, в каждом свой предводитель. В спокойное время они часто воюют друг с другом. То землю не поделят, то рудник, то кто-то у кого-то невесту украл, или зарезал племянника сгоряча, или просто не так посмотрел. И все – начинается многолетняя вражда. Иной раз целые селения уничтожают. Если чужаки не давят народ гор, то это время считается «акапо». Когда акапо – нуриец может убивать нурийца и воровать у нурийца. Но как только народу грозит опасность, все распри забываются до следующего периода акапо. Наступает время итто – нурийцы сообща борются с внешней опасностью. В такое время даже злейший кровник считается другом – ты обязан принять его в своем доме и помочь всем, чем сможешь. У вас, в Столице, нурийской общине приходится выживать в окружении чужаков, поэтому там непрерывный итто. А здесь, хоть они не признают имперцев своими, акапо – ведь в своих горах живут сами по себе, их тут большинство, и в их дела власть почти не лезет.