Четвертое Правило Волшебника, или Храм Ветров (др. изд.) - Гудкайнд Терри

Ричард обошел вокруг стола. Присев на край, он посмотрел на склонившуюся перед ним морд-сит и скрестил на груди руки.

— Отказано.

Она всхлипнула.

— Могу я спросить… Что выберет магистр Рал?

— Кара, посмотри на меня, — мягко приказал Ричард. Она подняла залитое слезами лицо. — Кара, я очень разгневан. Но как бы я ни был зол, я никогда — слышишь — никогда не отдам приказ казнить кого-то из вас.

— Это ваш долг. Я виновата перед вами. Я ослушалась вашего приказа, и та, кого вы любите, едва не погибла. Я допустила непростительную ошибку.

— А я и не знал, что бывают непростительные ошибки, — улыбнулся Ричард. — Нельзя простить предательство, но не ошибку. Если бы людей казнили за ошибки, то, боюсь, я сам давно уже был бы покойником. Я ошибаюсь на каждом шагу. И часто очень серьезно.

Глядя ему в глаза, Кара покачала головой.

— Морд-сит всегда знает, когда заслуживает казни. Я ее заслужила. — В ее голубых глазах Ричард увидел стальную решимость. — Или меня казните вы, или я сама оборву свою жизнь.

Ричард помолчал, взвешивая силу чувства долга, на котором воспитывались морд-сит, и силу безумия в этих голубых глазах.

— Ты хочешь умереть, Кара?

— Нет, магистр Рал. С тех пор, как вы стали нашим магистром Ралом, — не хочу. Но именно поэтому я должна умереть. Я подвела вас. Жизнь и смерть морд-сит определяется кодексом верности их господину. Ни вы, ни я не в силах этого изменить. Моя жизнь кончена. Вы должны меня казнить, или я оборву ее сама.

Ричард понимал, что она не разыгрывает спектакль, чтобы вызвать жалость к себе. Это не в привычках морд-сит. Если он каким-то образом не изменит ее взгляд на вещи, она выполнит обещание.

Осознавая неизбежность единственного выбора, который у него был, Ричард сделал мысленный скачок из здравомыслия в безумие, в котором пребывала часть разума этой женщины и, как он сильно опасался, часть и его собственного разума.

Бесповоротное, как биение сердца, решение было принято.

Ричард достал меч, и мышцы сразу налились силой. Комната наполнилась чистым звоном стали.

Это простое действие освободило магическую ярость меча. Врата, ведущие в мир смерти, открылись. Как всегда, возникло ощущение, будто он вдохнул горький ветер. Ярость взметнулась клубами.

— Тогда твоим судьей и палачом будет магия, — сказал Ричард Каре.

Она зажмурилась.

— Смотри на меня!

Ярость меча бушевала в нем, увлекая его за собой. Ричард с трудом сохранял над ней власть — так было всегда, когда он освобождал этот магический гнев.

— Смотри мне в глаза, когда я буду тебя убивать!

Кара подняла взгляд. Брови ее страдальчески искривились, по щекам ручьем текли слезы. Все хорошее, что она сделала, ее храбрость перед лицом любой опасности, все жертвы, на которые она пошла во имя долга, сведены на нет этим проступком. Ей даже отказано в чести принять смерть от собственного эйджила. Но только из-за этого, только из-за того, что ей отказали в последней милости, она сейчас плакала.

Ричард провел лезвием по предплечью, чтобы меч почувствовал вкус крови, затем коснулся клинком лба; холод стали соприкоснулся с теплом человеческого тела.

— Будь сегодня справедлив, меч, — прошептал он свою обычную молитву.

Из-за самонадеянности женщины, стоящей перед ним на коленях, он едва не потерял Кэлен. Едва не потерял все.

Она смотрела, как он поднимает меч. Видела ярость, бушующую в его глазах. Видела танцующую в них магию.

Видела танцующую в них смерть.

Ричард с такой силой сжимал рукоять, что побелели костяшки пальцев.

Он понимал, что не сможет пойти вопреки воли магии. Он доверил этой женщине самое дороге, что у него есть, а она изменила своему долгу, предала его доверие.

И у Ричарда, и у Кары в глазах было одинаковое безумие — отражение того, что сейчас происходило, того, кем они стали. И оба понимали, что иного пути у них нет.

Он разрубит ее надвое.

Ярость меча требовала этого.

На меньшее меч не согласится.

И он получит то, что хочет.

Ее кровь.

С яростным воплем Ричард обрушил меч на голову Кары.

Свистнул клинок.

Со всей отчетливостью Ричард видел, как опускается сияющий в солнечных лучах меч. Видел, как блестят на солнце капли пота на лице Кары. Он мог бы их пересчитать. Видел, куда опустится меч. Она тоже видела, куда ударит клинок. Мышцы Ричарда стонали от усилия, а из горла рвался крик ярости.