Дух демона - Сальваторе Роберт

Андаканавар огляделся, обегая глазами каждую тень и выискивая хоть малейший намек на то место, где мог бы скрываться незнакомец. Элбрайн знал, что он здесь не один, и в то же время внешние чувства говорили об обратном. Если верить им, рядом не было никого.

Никого.

Но что-то вторгалось в него все сильнее и сильнее, и Элбрайн едва не закричал, невзирая на все свое самообладание. Это состояние удивило его, и он с ужасом заключил, что кто-то пытается силой овладеть им.

Андаканавару доводилось участвовать в собраниях всего народа эльфов, когда тол'алфар сливался в одно гармоничное целое. Но тогда ощущение было приятным; он испытывал блаженство, чувствовал общность мыслей и свою тесную связь с собравшимися. А сейчас…

Элбрайн вновь чуть не закричал, но сдержался, понимая, что именно этого и добивается его противник. Он ждет, когда Андаканавар закричит от страха и сдастся.

Элбрайн порылся в памяти, пытаясь вспомнить состояние, которое хотя бы отдаленно напоминало нынешнее. Он вспомнил песню, которую пели все эльфы. Тогда сотня голосов сливалась воедино, и дух каждого из поющих гармонично соединялся с духом общины. Но это…

Это было насилием.

Элбрайн припал к земле и тихо зарычал, начав обороняться единственным доступным ему образом. Он окружил себя стеной бешеной ярости, красной стеной, препятствующей любым действиям противника. Андаканавар полностью владел своей волей. Он решил применить силу би'нелле дасада — танца меча, которым овладел за годы обучения в Кер'алфаре. Яростная решимость и предельная сосредоточенность воли помогли ему увидеть своего духовного противника и узнать, откуда исходила чужеродная воля. В мозгу Андаканавара возникло подобие карты, карты собственного разума, и он стал возводить заграждения на всех тропах, где только мог появиться враг.

Вскоре враг в образе воли брата Браумина ясно обозначился перед мысленным взором Андаканавара. Между ним и монахом вспыхнула битва. Теперь они сражались на равных и преимуществ внезапного нападения не было ни у кого. Брат Браумин, также обладавший сильной волей и привыкший обращаться с магическими камнями, сражался умело, однако Элбрайн оказался все-таки сильнее. Вскоре монах почувствовал, что силы его на исходе, и поспешил отступить.

Андаканавар не на шутку перепугался, столкнувшись с неведомой для него магией, но с присущим ему мужеством не упустил представившуюся возможность. Он ощутил туннель, след, оставленный удалившимся духом, и послал вдогонку свой собственный дух, свободно вылетевший из тела.

Вскоре Элбрайн увидел повозки монахов и затем очутился в одной из них. Там он воочию увидел своего противника — монаха примерно тридцати зим от роду. Тот сидел, скрестив ноги и находился в глубоком трансе.

Не мешкая, Андаканавар двинулся дальше по незримой тропе, последовав за духом прямо в тело монаха. Сражение возобновилось, но здесь Элбрайну приходилось труднее. Это поле битвы было более знакомо его противнику, однако Элбрайн не сдавался, сосредоточив всю свою волю. Лишь на мгновение у него мелькнула мысль: если он овладеет чужим телом, не окажется ли его собственное уязвимым для вторжения?

Элбрайн не знал ответа, и промедление едва не остановило битву. Однако затем, применив всю ту же яростную решимость, которая все эти годы помогала ему выстоять в любых переделках под суровым небом Альпинадора, он десятикратно усилил натиск и вторгся прямо в разум монаха. Андаканавар вытеснял его оттуда беспощадно, проникая во все уголки чужого сознания, во все чужие надежды и страхи.

Ощущение было не из приятных. Он оказался в чужом мире, и нынешнее состояние угнетало благородного Элбрайна. Несмотря на все рассуждения, которыми он пытался защитить свою душу, и все напоминания о долге перед соплеменниками, Андаканавар все же не мог полностью избавиться от чувства вины. Какими бы ни были причины, овладение чужим телом глубоко противоречило его понятиям о чести и справедливости.

Однако Андаканавар держался стойко и ощущал странный покой, исходящий от небольшого круглого серого камня, который держала рука монаха. Андаканавар понял: камень является проводником, тропою для духов. Пока камень находится у него, точнее, пока духовно и физически он обладает этим камнем, доступ в его тело для других закрыт. Привыкая к новому телу, Элбрайн подвинулся к задней стенке повозки и стал разглядывать стоянку монахов, внимательно вслушиваясь во все доносившиеся разговоры. Так он провел некоторое время, отвечая на приветствия обращавшихся к нему. Элбрайн с огромной благодарностью вспоминал эльфов, потрудившихся научить его языку людей Хонсе-Бира. Почувствовав себя увереннее, он решил покинуть повозку и пошел навстречу чужестранцам.