Сафари для победителей - Каменистый Артем

Граций подозревал, что этот капитан попросту дезертировал, как и якобы погибший майор. Возможно, они отправились на поиски более забористого пойла, или по другой, не менее прозаической причине. В «осадное положение» советник тоже не поверил — его разведчики не обнаружили в окрестностях деревни крупных сил противника, как и его следов. Солдаты не могут бродить по лесам будто бесплотные духи. Им нужно разводить костры для обогрева и приготовления пищи, ставить навесы и палатки, вытаптывать тропы и поляны привалов, гадить по кустам, рубить деревья на дрова. Несколько полков темнобожников испохабили бы все за пару дней, но ничего подобного не наблюдалось.

Проверив несколько первых попавшихся солдат Граций убедился, что оружие у них нечищеное, одежда нестиранная, от всех разит брагой и пивом. Они не были похожи на защитников осажденной крепости. Они были похожи на дезертиров, забившихся в тихий уголок, и мечтающих сидеть в нем до окончания боевых действий. А наличие в деревне множества молодых женщин, по виду не относящихся к местным жительницам, подсказывало, что отсиживаться вояки собрались всерьез — не оставляя простора для скуки.

Первым Граций арестовал капитана. Затем лейтенантов. Потом часть сержантов и капралов. Некоторые офицеры под влиянием алкогольных паров решили возмутиться — этих успокоили Феррк с Рарриком. Успокоили качественно, без уважения к чинам — остальные мигом заткнулись и даже немного протрезвели.

Забив арестантами самый холодный деревенский погреб, советник распорядился не давать им ни воды, ни еды до следующего полудня — мучительное похмелье проштрафившимся обеспечено.

Затем пришла очередь солдат.

Парочку после пятиминутной пародии на суд публично повесили у околицы — один посмел неуважительно отнестись к офицеру, второго стащили с визжащей малолетней крестьянки. Для показательной экзекуции оба подошли идеально — местных вояк проняло мгновенно.

Но Граций на этом не остановился — занялся остальными. Допрашивал самолично. И приговор выносил тоже сам — единицам объявлял благодарность, но большинство приказывал пороть. Никто даже не посмел вспомнить о запрете телесных наказаний в действующей армии — все благоразумно помалкивали.

Через пару часов у советника была сформирована новая рота — создал ее из местного отребья. Капралами и сержантами поставил тех, кто избежал порки (основная масса солдат их, мягко говоря, теперь недолюбливала), офицеров выделил из своих резервов. Трудно надеяться на приличную боеспособность нового подразделения, но для караульной службы использовать можно — надо же кому-то охранять расположение отряда.

Едва поздравил лейтенанта с получением должности ротного командира, как заметил неладное — к деревне приближался отряд всадников. Судя по отсутствию стрельбы, посты на дороге их пропустили без боя. Значит свои… Но откуда здесь своим взяться? Кроме отряда советника и местного отребья больше серьезных сил в округе не имелось. Странная конница — лошади крупные, голенастые, непривычно высокая посадка, у кавалеристов длинные пики, вместо белых касок островерхие темные шлемы.

— Лейтенант — это еще кто такие?

— Ланийцы, господин советник! Их вроде целый эскадрон был в местном гарнизоне — наверное, они и есть.

— Прикажите им двигаться сюда — позабыл я про них. Но ничего — сейчас разберемся, кого пороть, а кого в погреб. Феррк — распорядись насчет ужина. Я проголодался.

Верный подручный вмиг испарился, а Граций терпеливо принялся дожидаться подхода местной кавалерии. Ожидание затягивалось. Он уже начал напрягаться, когда вернулся неестественно бледный лейтенант в сопровождении какого-то крепыша с острым лицом хорька, в длинной кольчуге без рукавов и все тем же странным островерхим шлемом на голове.

— Лейтенант — где ланийцы за которыми я вас посылал?!

— Господин советник! Я… То есть… Ну это…

— «Ланийцы» это я, — хрипло пояснил незнакомец: — Меня зовут Тарк Маатим. Я рец Золотого Эскадрона Матийского легиона. А вы кто такой? Неужели настоящий советник светлого рея?

Спокойный тон и некоторая фамильярность Грация не обескуражили — он не удивлялся причудам, свойственным отсталым нациям, а в отсталости ланийцев сомневаться не приходилось: «Молниеносный прогресс» обошел их стороной. Чего еще можно ожидать от дикаря? Но все же пришлось удивиться — ланийский офицер был трезв, одежда его, несмотря на поездку верхом, выглядела опрятно, не так давно начищенные сапоги на фоне местной грязи казались новехонькими. В глазах не заметно ни намека на похмельную муть — взгляд цепкий, оценивающий, настороженный, недоверчивый.