Повелитель снов - Прозоров Александр

— Я сюда по казенной надобности прибыл, Феофан Ильич, — после шумного рассказа решил перейти к делу Андрей. — Для государя сказку составить о набегах татарских в этом году. И людей расспросить, от набегов тех пострадавших. Может, и с собой прихватить, дабы сами о бедах поведали. Были набеги этим летом?

— А как же? Знамо, случались. Через Курмышский брод в августе пять тысяч пробиться попытались, половину заслона нашего порубили, басурмане. Ну да пока до деревень шли, полк левой руки им навстречу поспел. Побили мы разбойников многих, но больше все же убегли, помилуй меня Господь за это прегрешение. До того и опосля шайки мелкие просачивались, но силой уж боле не ломились, боялись. По осени Бузикино разорили дочиста. Из полусотни смердов всего пятеро утаились. Гнались за ними, гнались, но не поймали. Ушли каким-то путем неведомым. В Мурзицах, Басурманах, Ялме, Мочалях, Гокаях, Яках, Ратово, Калинках показывались татары, шалили. Человек с полста на круг еще увели, так что год сей, почитай, спокойным выдался, плача в деревнях будет немного. Ну и я не бездельничал. Одну шайку порубали бояре полностью, два десятка поганых положили. На переправе через Суру еще полусотню заметили и побили стрелами изрядно, пока те на дальний берег убегали. Ну и еще бояре хвастались, кто кого зарубить успел, но за то ручаться не стану. А так — ходют, что с ними сделаешь? Из Мочкас вот известий не слышно, не иначе там сегодня показались. Я уж полк послал. Коли беда — помогут. А нет — так разомнутся, тоже полезно. Застоялись, пока лед на реках крепчал.

Да, татары ходили в русские земли, как на промысел. Кто на рыбалку ходит, кто — на охоту. А казанцы — на Русь за невольниками.

— Хорошо, Сафа обещаний своих пока не выполняет, рати большой сюда на разбой не ведет. Не то тяжко бы смердам пришлось. И так год выдался засушливый. А коли еще и басурмане поля потопчут, то как бы голода зимой не случилось.

— Не придет, — утешил воеводу Андрей. — До столицы слухи доходят, что пьет сей мусульманин сильно, каждый день нарезается до полусмерти. Какие уж тут походы? Промахнулись османы с ханом. Ну да разве приличный человек с ними свяжется?

— То и ладно. Чем боярам ратной работы меньше, тем земля богаче.

— Значит, Бузикино? — вернулся к своему вопросу Зверев. — Что же, сегодня туда поскачу, поговорю со смердами. Может, с собой до Москвы прихвачу — чего им тут зимой делать? Благодарствую на добром слове, княже. Отправлюсь я. День зимний слишком короток, чтобы в светлое время беседы вести.

Рязанские ополченцы прикрывали восточные рубежи, расположившись за полноводной Сурой, что очень удачно разграничивала Казанское ханство и Московскую Русь. Надежный естественный рубеж, если его умело использовать. От Сергача до самых дальних застав — всего полусотня верст. С заводными кованая рать такое расстояние за день легко одолеет. Увы, сила, способная легко раздавить целую армию, зачастую оказывается бесполезной перед булавочными уколами. Мелким разбойничьим шайкам удавалось незаметно проскочить узкими лесными тропами между отрядами порубежников, набедокурить и уйти назад, за неприкосновенные казанские границы. Крупные татарские банды лихим налетом сносили заставы, растекались по ближним землям, хватая все, что могли унести или угнать — и уходили, пока поднятые по тревоге рати еще только подступали на подмогу. Нередко татары нападали в одном месте, отвлекая на себя главные силы, а в это время их подельники разбойничали в другой стороне, стараясь не вступать в крупные стычки. Тем не менее в Москве отношения с Казанью считались спокойными — здесь же шла постоянная необъявленная война.

Бузикино находилось от ставки всего в тридцати верстах — но и это не спасло деревню от разорения. Добравшись сюда только в сумерки, Андрей медленно ехал по единственной улице, на две ладони занесенной снегом, и смотрел по сторонам, на черные окна молчаливых изб. На тихие дворы, где не мычат телята и не кудахчут куры, на тихие дома, в которых никогда не зазвучит детский смех.

— Вон там свет вроде, княже, — указал плетью вперед Пахом.

— Где, не вижу?

— Да не в самой деревне, на выселке. Под холмом изба стоит одинокая. В ней и свет.

Теперь и Зверев заметил, что по сравнению с темными стенами окна выделяются серыми прямоугольниками — подсвечены чем-то изнутри. Всадники повернули вниз, прямо через огороды, спешились у крыльца, сияющего белыми ступенями. Видать, строиться начинал хозяин. Жилище успел поставить, а сараи, изгородь — нет. Угнали строителя татары, сгинул.