Дух демона - Сальваторе Роберт

Магистр Джоджонах чуть не задохнулся от гнева, услышав такую явную ложь. Он выпрямился и резко повернулся к брату Фрэнсису, обуреваемый сильным желанием ударить ретивого монаха.

Но не ударил. Он понимал, что отцу-настоятелю выгодно распространять ложь и клевету в отношении Эвелина. Если раскроется, что Эвелин погиб, уничтожая дракона (а Джоджонах знал, что именно так оно и было), тогда многие притязания Маркворта и его положение в церкви могут оказаться под угрозой. По той же причине отец-настоятель распорядился не допускать разговоров с кентавром, пока караван не возвратится в Санта-Мир-Абель и Смотритель не окажется во власти Маркворта.

Магистр Джоджонах заставил себя сдержаться. Битва только начиналась, еще рано выступать в открытую.

— Как по-вашему, что находилось у него в руке? — спросил брат Фрэнсис.

Джоджонах поглядел на высохшую руку и отрицательно покачал головой.

— Вблизи этого человека ощущается магическое присутствие, — пояснил Фрэнсис. — Может, один-два камня.

— Мы это установим, когда выкопаем тело. Правда, Эвелин похитил столько самоцветов, что от них должна исходить огромная сила.

Выкопаем тело. Сама эта мысль ужаснула Джоджонаха. Это место необходимо сделать священной гробницей, местом, где укрепляется вера и закаляется характер. Магистру захотелось накричать на Фрэнсиса и надавать ему по губам только за то, что он осмелился высказать подобную богохульную мысль. Но Джоджонах опять сказал себе, что время битвы еще не настало и вести ее надо не таким способом.

— Тело покоится под камнем, — высказал свой довод Джоджонах. — Разрушить его будет нелегко.

— У нас есть графит, — напомнил ему брат Фрэнсис.

— Если внизу разлом или пропасть, то от нашего вмешательства самоцветы, скорее всего, провалятся туда и исчезнут навеки.

Брат Фрэнсис не на шутку встревожился.

— Так что вы предлагаете? — резко спросил он.

— Осмотреть место с помощью гематита и граната, — ответил магистр Джоджонах. — Вряд ли так уж сложно установить, есть ли какие-либо самоцветы вблизи этого человека и какие именно. Направь свет бриллианта прямо в трещину возле руки, а затем пусть твой дух произведет осмотр.

Брат Фрэнсис, скорее всего, не догадывался, что у отца-настоятеля могли быть более веские причины для разрушения этой гробницы, и потому он, недолго думая, согласился. Согласился он и на то, чтобы магистр также направил свой дух в трещину. Отец-настоятель очень устал вчерашней ночью и вряд ли скоро вернется в его тело. К тому же Джоджонах был единственным, кто мог опознать брата Эвелина. Сам Фрэнсис видел этого человека всего лишь раза два; он вступил в орден незадолго до того, как Эвелин бежал из монастыря.

Вскоре магистр Джоджонах подтвердил, что обнаруженный ими человек — это действительно Эвелин и что поблизости от него находится только один самоцвет — солнечный камень. Правда, Джоджонах ощутил слабые магические излучения, исходившие от другого камня — огромного аметиста. Магистр ничего не сказал Фрэнсису про аметист.

Ему не составило труда убедить ретивого брата, что простой солнечный камень, которого в Санта-Мир-Абель полным-полно, не стоит того, чтобы задерживаться и так рисковать, поднимая тело из-под завала.

Во главе с Фрэнсисом монахи покинули вершину Аиды.

Магистр Джоджонах уходил последним. Он задержался и еще раз оглядел место последнего упокоения Эвелина, размышляя о вере и вспоминая своего ученика, у которого он столь многому научился.

Когда они возвратились в лагерь, Джоджонах тайком вложил бриллиант в руку брата Браумина и велел ему своими глазами увидеть священное место. Он шепотом объяснил, как туда добраться.

— Я сумею задержать брата Фрэнсиса, пока ты не вернешься, — пообещал Джоджонах.

Брат Браумин не все понял, однако по тону наставника почувствовал всю важность этого посещения. Он уже готов был уйти, когда магистр Джоджонах остановил его.

— Возьми с собой брата Делмана, — попросил Джоджонах. — Он тоже должен увидеть и это место, и этого человека.

У брата Фрэнсиса здорово испортилось настроение, когда он узнал, что из-за обнаруженной поломки колеса отъезд придется отложить.

И все же перед рассветом караван двинулся в обратный путь. Кентавр, судя по всему, вполне окреп, хотя Фрэнсис пока не решался снять повязку. Наигрывая на волынке, Смотритель бежал рысью за повозкой Фрэнсиса, к которой его приковали цепью. Несколько монахов должны были бдительно следить за ним.