Белый Клинок - Мазин Александр

Турарбур проснулся. Проснулся и, почуяв опасность, спрыгнул с ложа на пол. Подошвы ног ощутили холодный камень, но глаза ничего не видели. Их застлала черная пелена. Жрец взмахнул рукой, выкрикнул заклинание и в образовавшемся просвете увидел высокую черную фигуру, творящую его смерть.

Турарбур с силой втянул пахнущий гарью воздух. Согнул колени, готовясь прыгнуть…

Сноп огня ударил ему в лицо.

Верховный Жрец отшатнулся, заслонился ладонью, на которой тут же вздулся и опал, почернев, пузырь ожога. Еще один сноп огня ударил сзади. Волосы Турарбура, затрещав, вспыхнули.

– О Тур! – вскрикнул Верховный Жрец.

Но вместо голоса испепеляющий огонь вырвался у него изо рта…

Мощный-как-Пламя смотрел, как, беззвучно разевая рот, горит Верховный Жрец Быкоглавого. Он не радовался победе, а ощущал ее как трудное дело, выполненное на совесть. И мести Тура Могучего он не боялся. Если сердце Избранника, вместившее мощь Великих и Сильных, ляжет на ладонь мага – что ему боги? А если нет – что ему жизнь?

Когда все свершилось, Мощный-как-Пламя велел огню уняться. Кучка золы – вот и все, что осталось от Турарбура. Кучка золы и опаленное ложе. Пусть служители гадают, куда подевался их Верховный Жрец.

«Корабль был прав,– размышлял Мощный-как-Пламя.– Не слишком силен. Странно, как удалось ему низвергнуть Ург-Хиала?»

Турарбур падал.

Вокруг клубился фиолетовый туман, сквозь который время от времени проглядывал вишневый круглый глаз. «Время от времени» – неверно. Времени здесь не было.

Но у Турарбура было тело. Не то тело, что испепелил маг, сотворенное собственной, Турарбура, властью. Обычное человеческое, доставшееся слуге Тура от отца с матерью. Тело это медленно вращалось. Или быстро?

«Тур! Мой Тур! – мысленно воззвал Верховный Жрец.– Откликнись!»

Некий звук прорвался сквозь туман. Был ли это ответ?

– Я-я-я-а-о! – приглушенный вой. Или рев?

– Я-я-я-о!

Да, рев! Рев Быка!

– Ты оставил меня? – прошептал Турарбур.

– Я-я-я-а! – раскатилось совсем рядом.

Тело Турарбура еще раз перевернулось, он выпал из клубящегося тумана в нежный голубой свет и увидел своего бога…

Конг. Междуречье. Тысяча двенадцатый год по летоисчислению Империи.

Войско Санти стояло на правом берегу Унары. Первые верховые сотни уже пересекли брод, и парды, возбужденно рыча, выпрыгивали на глинистый берег, отряхивались, вертели тяжелыми головами.

В лучах восходящего солнца остров напоминал спину нырнувшего в реку чудовища. «Шерсть» леса кудрявилась на западной его части, на восточной пламенели красной листвой пальмы, а самая вершина была голой, если не считать сухой травы, желтыми космами устилавшей каменистый, сточенный ветрами гребень.

Шагов на сто ниже по течению, по приказу Биорка, уже ладили паромную переправу. Напротив нее стояли повозки и громоздились разобранные орудия. Люди работали быстро, но без лишней поспешности. Биорк знал: даже если Керанраон, бросив пехоту, с одними верховыми тысячами помчится сюда, чтобы помешать переправиться северной армии, то будет на берегу Унары не раньше, чем через восемь-десять часов. Впрочем, вагар был абсолютно уверен, что Владыка Юга не станет разделять войско. Значит, у северян – самое меньшее два дня.

Первые верховые сотни Ганга рассредоточились по низменной части острова. За месяц, прошедший со времени, когда спала вода, трава на щедро удобренной речным илом почве вымахала – по брюхо пардам.

– Хорошее место! – одобрительно сказал Эрд, разглядывая остров с южного берега Унары.

– Лучшее из возможных! – без ложной скромности отозвался Биорк.– И мы удержим его, клянусь моим мечом!

– Все в воле богов! – привычно ответил светлорожденный.– Остается надеяться, что битва все же произойдет!

Санти, находившийся рядом, промолчал. Он рассчитывал на противоположное.

Высоко в небе, на такой высоте, что глаза людей не были способны различить его, парил дракон.

X

Конг. Междуречье. Тысяча двенадцатый год по летоисчислению Империи.

Вестовой протянул Биорку свиток.

– Что это? – спросил вагар.

Воин пожал плечами:

– Гонец с желтым вымпелом! Пересек брод, передал часовому и уехал.