Заклятие предков - Прозоров Александр

Краем глаза ведун заметил возле ивовой межи движение, потянул правый повод, доворачивая гнедую, сунул руку в карман косухи. Кобыла, сбавив скорость, стала высокими скачками пробиваться через сугробы, но ближе к вершине пригорка наст сделался тоньше, и лошадь снова перешла на галоп. С высоты стала видна неуклюжая коричневая фигура, бредущая к лесу.

— Гей! — крикнул Олег, вытягивая кистень. Монгол медленно повернулся и, тяжело покачиваясь с боку на бок, двинулся навстречу. Когда расстояние сократилось до нескольких метров, глиняный монстр раскинул руки с крепко сжатыми кулаками — но ведун послал кобылу левее, а сам, далеко отклонившись от седла, широким взмахом метнул серебряное шипастое грузило чудищу в плечо. Удар разнес в черепки половину грудной клетки — если можно так назвать верх земляного человека, — и монгол бесформенной кучей осел на снег.

— Вот так… — Середин повернул обратно к деревне, остановился рядом с поджавшей губы Заряной: — Ну что?

— Крожино это, — вздохнула девушка. — Трое братьев тут поселились, Крожиных. Один вроде как молодой еще, но хозяйство свое вел. Другие с женами, малые народились. Мы тут завсегда останавливались. Правда, не брали у них ничего. Многовато просили.

— Не поломано ничего во дворе, — пожал плечами Олег. — Стало быть, не разорили их. Сами ушли.

— Может, и сами, — согласилась Заряна. — Братья схрон в буреломе вырыли, загон сделали. На случай, коли поганые налетят. Как дым сигнальный видят, сказывали, так сразу добро и малых на телеги — и в лес. И скотину туда же, до последнего цыпленка. А амбар в седле не увезешь, ничего с ним не сделается.

— Другие деревни поблизости есть?

— Просье за дубравой стояло… Как ныне, уж и не знаю. Верст десять отсель.

— Показывай…

Путники снова вывернули на дорогу, поскакали широкой рысью. Что такое десять верст для верхового? Меньше часа, и то не торопясь… Тракт нырнул в лес, запетлял между холмами с крутыми откосами и вскоре снова вывел в чистое поле.

— Да что же это творится? — зло сплюнул ведун, увидев впереди монгола, увлеченно расшатывающего частокол. — Полгода назад здесь же проезжал, и все спокойно было!

Из-за тына, вкопанного вокруг селения без всяких премудростей, без валов или рвов с залитыми водой склонами, местные мужики в три пары рук кололи земляного человека вилами и копьем. Монгол кое-как отмахивался, но своего занятия не прекращал. На приближающихся всадников монстр никакого внимания не обратил, и ведун, проезжая мимо, бесхитростно огрел его кистенем по голове. Лишившись макушки, уродец ткнулся плечами в колья, на глазах превращаясь в рыхлую глиняную массу, стек по стене вниз.

— День добрый, — кивнул Олег, убирая кистень в карман. — Весело живете, как я погляжу. Коней напоить позволите? А то снег топить лениво. Да и времени жалко.

— Может, и добрый, — переглянулись мужики. — К воротам подъезжай. Отчего и не пустить хорошего человека?

— Здравствуй, дядя Малой. — подала голос девушка.

— Никак, Заряна? — прищурился седобородый мужик в полотняном колпаке, понизу обшитом белкой. — Цела? А тут слух про тебя нехороший прошел…

— Стрибог милостью не оставил, спас. Вот, суженый мой выручил.

— А-а, — старик перевел взгляд на Олега. — Ну, так заезжайте. Велю бабке стол собрать по такой радости. Дом ты знаешь, сразу к нам и иди.

Пойти в гости сразу путники, естественно, не смогли — шедшие галопом больше получаса лошади здорово упарились, а потому сперва их пришлось немного выходить, потом развьючить и расседлать, снова прогулять под уздцы по кругу, пока дыхание не установилось, а пена из-под ремней упряжи не сошла на нет. Только после этого скакунов напоили теплой — не колодезной, а настоявшейся в чьих-то сенях — водой. И уж в последнюю очередь подпустили лошадей к стоявшему во дворе Зарянина знакомца стожку.

К тому времени, когда путники наконец освободились и вошли в длинную и широкую, как самолетный ангар, избу, хозяева успели накрыть стол по всем правилам. Стоял он посреди небольшой, метров двадцати, но чистой горницы с вышитыми занавесками на затянутых бычьим пузырем окнах и белыми покрывалами на лавках. Стол тоже был застелен белым наскатерником с кружевными уголками и уставлен мисками с грибами, квашеной капустой, пареной репой, мелко натертой редькой со сметаной, соленой рыбой и холодной тушеной свининой, вываленной из крынки, где она ждала своего часа, залитая жиром и завязанная чистой тряпицей, на оловянный поднос. Разумеется, не пожалел хозяин и пива — выставил к столу в объемистом деревянном бочонке.