Заклятие предков - Прозоров Александр

Подождав, пока гости утолят первый голод, дядя Малой прокашлялся и поинтересовался:

— А далеко путь держите, земляки?

— В Суздаль суженому моему нужно, — ответила за Олега Заряна. — По делам торговым спешит.

Ведун удивленно приподнял брови, но вмешиваться в разговор не стал.

— Охо-хо, — зачесал голову Малой. — Тяжко ныне по земле русской ездить. От нас до Коврова, почитай, ни единого хутора не осталось. Кто в поселки большие ушел, дабы за тыном отсидеться, а кто и вовсе на север подался. Там спокойно, нежить по полям и долам не гуляет.

— Что до Коврова, что до самого Суздаля малых деревень ни одной не уцелело… — В дверях появились еще трое мужиков, скинули шапки, скромно уселись у стены на лавки.

— А на что они нам? — оглянулась на Олега за поддержкой девушка. — От нас до Суздаля всего един переход.

— Так и не утро ныне, Заряна, — покачал головой знакомец. — Засветло не дойдете. Остановиться бы вам, отдохнуть…

— Постой, Малюта, — неожиданно поднялся один из сидевших у стены мужиков. — Лихо ты, мил человек, нежить у тына завалил, все видели. Помог бы ты и с прочим отродьем. Много их окрест бродит. Может, поболе десятка наберется. Подсоби, сделай милость…

— Да чего тут сложного, земляки, — пожал плечами Олег. — Топором по ногам рубите, а как свалится — голову и руки отсекаете. Тут он и дохнет, монгол этот.

— Да как к нему с топором подойдешь-то, к исчадью этому? — отмахнулся дядя Малой. — В нем росту одного с двух человек!

— Помолчи. Малюта, — опять оборвал хозяина мужик. — Мы же не просто просим, мил человек. Мы тут помыслили: по две деньги новгородских за каждого заплатим.

— Торопимся мы, мужики, — вздохнул ведун.

— Ты ведь человек ратный, — мягко укорил его Малюта. — Кому еще, как не тебе, за это браться? А мы подмогнем, чем можем. Накормим, напоим, спать уложим, с собой припаса в дорогу дадим. А до Суздаля вам за день не дойти. Все едино ночлега искать придется.

— Коли в дороге переночуем, засветло в стольный город придем, — покачал головой Олег. — А коли с рассветом отсюда тронемся, то только к сумеркам доберемся. А нам еще ночлег искагь, волхвов местных.

— Эх, мил человек, — тиская в руках шапку, опустился обратно на лавку мужик. — Никому до нас дела нет. Ладно, сейчас, пока снег кругом, мы за тыном отсидеться можем, с погребов и амбаров харчась. Да и то на Суворощь за рыбой не спуститься. Двое там таких бродят. То сани поломать норовят, а то и лошадь с человеком вместе. А как весна-краса придет? Как в лес выйти, как пашню поднимать? И баб с детьми на подмогу не позовешь, да и самим страшно. Что же нам, святилища отцовские бросать, земли отчие, да в иные края за путной долей отправляться?

— Двое, говоришь? — переспросил Олег, похрустывая капустной прядью. — Стало быть, вы кое-кого из них и выследить успели?

— Чего их выслеживать? Бродят окрест тудыть-сюдыть.

— Понятно… — кивнул ведун.

Разумеется, Сварослав и Лепкос направляли его в Суздаль. И, конечно, ехал он до стольного града уже куда как больше месяца. Но что сможет изменить один лишний день? Тем более что Олег остался в этом мире, чтобы бороться с нечистью. Людям помочь, себя показать… Так чего тогда зацикливаться на одном городе, коли помощь сразу везде нужна?

— Коней седлайте.

— Куда? — вскинул голову мужик.

— Сперва на реку, а там еще куда отвезти успеете. До сумерек время есть, что успею — сделаю. По коням!

Громить одиночных глиняных чудищ особого труда не представляло — налетай да колоти кистенем по голове или под вскинутую для удара руку. Это не ратное поле, где монстры валят большой толпой и плотным строем, а тебе или прорываться, или товарищей своих защищать нужно. Однако каждый раз вид разлетающихся в куски коричневых тел вызывал у деревенских мужиков вопли восторга и радости. До заката Олег истребил их штук семь — двух на реке, одного в кустарнике на противоположном берегу, еще двоих сам выследил по овальным отпечаткам в редком березняке, а последние пришли со стороны дороги, обсыпанные крупными сосновыми ветками, и закончили последний путь в десяти саженях от ворот. В этому времени стало смеркаться, и с охотой мужики решили заканчивать. Вернулись к дяде Малому в дом, расселись в горнице за столом, принялись черпать пиво огромными деревянными ковшами, выпиленными в виде купеческой ладьи — но с птичьим клювом на носу и павлиньим хвостом в качестве ручки. Кто-то из соседей принес жирного гуся, запеченного с мочеными яблоками, кто-то выложил кабаний окорок, и пир затянулся едва не до полуночи.