Ричард Длинные Руки – вильдграф - Орловский Гай Юлий

– Не своих же… Ладно, иди, не мешай.

– Вы мне тоже мешаете, – сказал я.

И, не давая им опомниться, сделал еще шаг, преодолевая сразу две широкие ступеньки, а кулак уже рванулся в челюсть Митволя. Его швырнуло на стену, а я уже бил жестоко и без всякой жалости остальных. Двух пришлось вырубить очень грубо, даже не знаю, очухаются ли, но время дорого, последнего оглушил тяжелым ударом в лоб, а затем с силой ударил этим же лбом в ворота.

Затрещало, створки дрогнули, и хотя явно открываются изнутри, но грубой силе уступают даже вещи. Страж влетел вовнутрь и растянулся во весь рост, раскинув руки и ноги, как пловец, закончивший дистанцию.

Внутри храм сделан грубо и зримо, в стенах нарочито оставлены необработанные выступы, тем самым подчеркивается мощь строителей, вырубивших в сплошном камне такую пещеру.

Вдоль стен жарко пылают огни десятка светильников, а на противоположном от меня конце на каменной плите лежит на спине обнаженная женщина, руки и ноги связаны широкими кожаными ремнями. Над нею нараспев читают мантры двое шаманов в рогатых шапках. У одного в руках большая чаша из темного дерева, у другого – каменный нож.

За спинами жрецов явно недавно установленный деревянный столб с раскрашенной кровью жуткой оскаленной мордой демона. Для нас – уродливый демон, для них – прекрасный и жестокий бог войны и побед. Десяток кочевников в неподвижности красиво преклонили колени перед идолом.

Ни один из шаманов не повел в мою сторону даже бровью, но кочевники тут же подхватились и с готовностью бросились на меня, на ходу выхватывая ножи, мечи, топоры. Я торопливо выстрелил в бегущего на меня могучего толстяка с безумными глазами. Стрела ударила ему в живот, исчезла, тут же вскрикнул и согнулся в поясе бегущий за ним следом.

Я выстрелил чуть вправо, еще раз – влево, увернулся от меча, отпрыгнул от удара кинжалом другого, выстрелил еще раз, остальных жестоко бил арбалетом, с его весом он может быть и молотом, а острые края рассекают плоть почище тяжелого топора.

Когда рядом не осталось этих крепких и злых, я подхватил из рук падающего замертво варвара его гигантский боевой топор, шаманы в испуге отпрянули, а я со свирепым наслаждением шарахнул со всей дури по столбу с оскаленной мордой.

Тяжелый топор перерубил основание идола почти до половины. Я налег на рукоять, она выдержала, а столб заскрипел и переломился. Шаманы отпрыгнули еще дальше, я торопливо размахнулся и швырнул топор, как плоский камешек над водой, в выбежавших из глубины пещеры воинов.

Женщина вскрикнула:

– Рич, освободи меня!

– Я для того и пришел… дорогая, – ответил я браво.

– Я Юдженильда, ты меня помнишь?

– Чего бы тогда пришел? – удивился я. – Ни один мужчина тебя не забудет.

– Правда?..

Я заверил:

– А если увидит в таком виде, вообще…

Первый выстрел, судя по всему, сразил и вообще разнес того массивного толстяка, затем стрела, пройдя навылет, убила или тяжело ранила еще двоих. Плюс по два-три убитых болтами справа и слева, прекрасная скорострельность, а про убойную силу уже молчу, сам ошарашен…

Юдженильда смотрела на меня радостными блестящими глазами. Я вытащил нож, намереваясь разрезать ремни, но из соседнего небольшого зала выбежали с дикими криками полуголые кочевники.

– Подожди пока, – сказал я и добавил просто необходимое в подобных случаях: – Только никуда не уходи, хорошо?

Ножом, кулаком и ногами я разбросал их, оставив стонущими и ползающими на полу, вернулся к жертве. Юдженильда пыталась поднять голову, но ремень на шее с силой тянул обратно и бил ее затылком о камень.

– Молодец, – сказал я ободряюще, – ты настоящая женщина. И фигура у тебя великолепная.

– Правда? – спросила она польщенно. Тут же глаза ее округлились, вскрикнула: – Сзади!

Из-за колонны выскочил гигант с двуручным топором. Я с наслаждением ударил его в живот. Варвар был настолько уверен в своем могучем замахе, что даже не напряг мышцы. Мой кулак пробил до хребта, там сочно хрустнули и сминались, разрывая ткань и нервы, острые позвонки.

Тут же, реагируя на топот за спиной, я ударил ногой, и хотя не смотрел, но там был задушенный вопль и грохот падения тяжелого тела. Еще двое набежали с поднятым оружием, я развел руки в стороны и ударил, напрягая мышцы. Обоих перевернуло, как на перекладине, на каменный пол шлепнулись, словно выдернутые на берег одуревшие рыбины.

– Слева! – прокричала Юдженильда.

– Спасибо, – ответил я бодро. – Мы с тобой прекрасная пара…

– Еще! – закричала она в страхе.

Я обернулся, встретил прямым ударом в лицо еще одного отважного, а из того же зальца снова выбежали воины.

– Размножаются там, что ли, – предположил я. – Вегетативным путем, надеюсь.

– Каким-каким? – спросила она заинтересованно.

– Ты еще слишком невинная, – отрезал я, – чтобы знать такие непристойности. Сперва на бабочках поучись…

– Как скажешь, Рич.

– Но все равно, – сказал я, – отсюда лучше убраться.

Она охнула, когда я, разрезав ремень, держащий ее голову, подхватил на плечо и побежал к выходу. За нами гнались, у самого выхода настигли, я чувствовал их за спиной так, словно видел, и, развернувшись, сшиб сразу двух связанными ногами Юдженильды, еще двух отправил на пол кулаком и мощным пинком.

У меня длинные не только руки, но и ноги: я успевал встречать ими набегающих справа и слева, бил несчастных, появившихся впереди и успешно лягался сзади, любой дикий жеребец удавится от зависти.

Вспомнив, что запястья у нее связаны, я перебросил ее за спину, успев просунуть голову между ее рук, сам как можно скорее достал арбалет и трижды выстрелил, прорубая перед собой просеки. Уцелевшим, что набежали на меня уже по инерции, быстро дал по мордам арбалетом, эта штука просто неоценима в бою: помесь палицы, топора и клевца.

Юдженильда верещала за спиной, не останавливаясь:

– Справа!..

– Слева!..

– Двое сзади с булавами!..

– Один бежит с пикой…

Я хряснул последнего по черепу, вокруг стало пусто, если не обращать внимания на пол, заваленный стонущими и пытающимися ползти людьми с красными поясами.

Сунув арбалет в мешок, двери я распахнул могучим пинком. Солнце с силой ударило в глаза и едва не отшвырнуло назад. За спиной топот, двое или трое самых усердных догнали, я пожалел, что убрал арбалет, вертелся, отбиваясь ногами и работая Юдженильдой, как бревном на плечах.

Она закричала:

– У меня закружилась голова!

– Постараюсь, – ответил я нахально, – воспользоваться…

– Я сейчас упаду тебе под ноги!

– Наконец-то дождался.

Я забросил ее на спину и, пригнувшись, быстро вытащил и зарядил арбалет. Болт пронесся мимо все появляющихся из глубины храма воинов. Один из шаманов вскрикнул, его с развороченной грудью отбросило на стену. Когда он сполз на пол, в каменной стене осталась ниша, способная вместить голову барана, вся заполненная стекающей кровью.