Земля Мертвых - Прозоров Александр

В принципе, Погожину требовалось свалить в лесу дерево, потом запрячь хозяйскую лошадь, уложить дровину на волокушу и вытащить сюда, а затем разделать: хорошие куски ствола на всякого рода заготовки, а что корявое да сучковатое — в печь. Однако, имея в детстве некоторую теоретическую подготовку, на практике Станислав этим не занимался, и подозревал, что пока добудет подходящую лесину — угробит массу времени, замучает лошадь и покроет себя неувядаемым позором в глазах хозяйки. А если к этому времени еще и дождь начнется… Поэтому он пошел по пути наименьшего сопротивления — выбрал во дворе несколько нерасколотых чурбаков, вытащил на улицу, и принялся заготавливать «черепицу».

Все получилось донельзя проще: наставляешь плотницкий топор поперек среза, и постукиваешь по нему сверху небольшим полешком. Топор гладенько входит в дерево, раздается легких хруст — и в сторону отскакивает пластинка в дюйм толщиной и в чурбак шириной. Дело спорилось, и вскоре милиционер настрогал не меньше сотни пластин.

— Молочка парного выпьешь? — подошла с кувшином Матрена.

— Корова-то у тебя где? — Погожин вспомнил, что во дворе этого зверя еще ни разу не видел.

— За домом траву щиплет, вместе с лошадью. Я ее спозаранку выгнала, чтобы голодная не застоялась.

— Дрова надо заготавливать, — хлебнул теплой белой жидкости Станислав. — Поможешь? С конями у меня отношения не ахти.

— Как скажешь, — улыбнулась женщина, но улыбка неожиданно сползла у нее с губ, а лицо заметно побледнело.

Погожин обернулся, следуя ее взгляду, и увидел бредущего от леса бородатого мужика, одетого в нарядный зипун и меховую не по погоде шапку.

«Муж, что ли, вернулся?» — промелькнуло у него в голове.

— Что-ть соскучился я по бабам, Матрена, — почесал подбородок подошедший мужик. — Да и оголодал. У тебя там хрюкает кто, никак?

Станислав, еще не очень понимая, что происходит, опустил правую руку на торчащий из чурбака топор.

— Ты, отяк, не шебуршись, — повернул к нему голову лесной гость. — Бо больно сильно станет.

Станислав, все еще не понимая, что происходит, и как себя вести, вопросительно покосился на женщину. Та ответила ему умоляющим взглядом. Погожин толкнул топорище вперед и вверх, выдергивая его из чурбака, но тут мужик взмахнул рукой, которой чесал подбородок, из рукава выскользнул железный шарик и со всего замаха ударил милиционера в плечо. Плечо пронзила острая боль, рука моментально обмякла, а топор выскользнул из ослабевших пальцев на землю.

— Баял я тебе, — укоризненно покачал головой мужик, — не шебуршись. Теперь ступай, поросенка мне приведи. А ты, Матрена, задирай подол и у крыльца ложись, на одуванчики.

— Сейчас, — кивнул Погожин, привлекая к себе внимание. — Приведу…

Он улыбнулся и кинул гостю в ноги кувшин, который все еще сжимал в левой руке. Тот рефлекторно раздвинул ноги, чтоб не облиться, и Станислав со всего размаха врезал ему между ног своим тяжелым форменным ботинком.

— У-а, — судорожно выдохнул мужик мгновенно забыв и про Матрену, и про поросенка, и про свой кистень. Он схватился за пах, согнувшись вперед, округлив глаза и выставив вперед свою бороду, а Погожин размахнулся ногой еще раз и врезал носком ботинка мужику в горло. Тот предсмертно захрипел и откинулся на спину.

— Ношение холодного оружия, — обошел его Станислав, и со всей силы ударил ногой в голову, — карается лишением свободы, — он ударил его еще раз, — на срок до двух лет, — еще один удар, — статья два-два-два пункт четыре Уголовного Кодекса.

Мужик в ответ только хрипел и скреб ногами землю.

— Матрена, забери у него все режущее и… В общем, все. И свяжи. — Станислав пощупал свое плечо. — Вот ублюдок, неужто руку сломал? Опять инвалидом оставили.

Женщина, в полном соответствии с указаниями, вытряхнула мужика из зипуна, сняла с него пояс, сапоги, после чего сбегала во двор, принесла ремни и с видимым удовольствием накрепко стянула грабителю руки за спиной. Потом подошла к Погожину и стала осторожно ощупывать поврежденное место.

— В милицию надо его сдать, — вскрикивая от боли, сказал Станислав. — Или что там у вас вместо нее. Под суд отдать выродка. Пусть ему хороший срок намотают.

— Целое, — с облегчением сообщила хозяйка и поцеловала плечо прямо сквозь рубашку. — Зашиб только. Сейчас, я лед принесу. А послезавтра баньку истопим.