Жребий брошен - Прозоров Александр

За несколько часов набив полную поясную сумку (потом еще сортировать ведь все придется, раз в пять меньше в конечном итоге припаса получится!), ведун выехал на дорогу, пустил коня рысью и за два часа нагнал остальной отряд, уже успевший встать на привал. Олег еще подумал, что рановато Вений сотню на отдых остановил, до заката еще верст десять пройти успели бы — но на следующий день узнал, что спешить некуда. До реки оставалось немногим больше версты.

Поле для торга, судя по всему, не использовалось уже почти месяц: трава, что вовсе не росла на утоптанной земле, ныне поднялась выше колена, линии для возков и телег отличались от проходов для покупателей только густотой бурьяна, статуя, что вершила правосудие, и вовсе исчезла. Или торг потому и заглох, что скульптуру куда-то увезли? Много ныне перемен в царствии Каимском случилось. И не без его, Олега, участия. Может, в других местах судья очень срочно понадобился?

Воинов ждала точно такая же лодка, как и та, что путники намедни отбили у грабителей затонувших кораблей. Не самая вместительная, но за три раза воинов вполне могла перевезти. Без коней, конечно. На Аркаимском берегу, среди скал и лесов, лошадям только ноги ломать.

— Веревки все с собой возьмите, — предупредил Середин всадников, расседлывающих коней. — И крюки, что я заготовил. Слышишь, Вений?! Все крюки с собой взять надобно!

— Почто железа столько с собой таскать? — тут же начали возмущаться воины. — И веревки еще! Мы, что, на пастбище собрались?

— Желающие могут вернуться в столицу, — тихо предложил ведун, — и сказать великому Раджафу, что не желают исполнять его приказ.

Споры тут же стихли. Недовольно косясь на Середина, стражники принялись перекидывать через плечо кольца веревок из конопли и конского волоса, пихать в заплечные мешки по паре клиньев. Впрочем, саадаки Олег велел им оставить, а потому груз стал даже легче, чем был бы при обычном походе. Только щиты, заплечные мешки с малым припасом еды и у многих войлочные скрутки для сна. Ну, и мечи, само собой — без них и вовсе проще дома остаться.

К полудню сотня переправилась на другой берег, и Вений незамедлительно приказал выступать.

— Только не туда, — предупредил ведун повернувшегося вдоль берега сотника. — Коли переться туда, куда ждут, так надо было сразу к отмели ехать. Пошли-ка мы по прямой…

— Там дороги нет, чужеземец. И камни непроходимые.

— Вений, друг мой, — улыбнулся Олег. — Ты кое-что забыл. Тебе приказано убить нас, если мы нарушим данное великому Раджафу обещание, либо не сможем его исполнить. Но тебе никто не поручал мешать нам в выполнении желания вашего правителя. Откуда у тебя столь странные фантазии? Тебе не нравятся желания великого Раджафа?

Хорошо жить при тоталитарном строе! Малейший намек на недовольство «авторитетных людей» — и безнадежно самоуверенный и упрямый начальник моментально забывает про самомнение и принимает указанный курс. В данном конкретном случае сотник молча махнул своим воинам и вслед за Олегом полез вверх, на поросший редкими соснами каменистый склон.

Путникам здешние места немного были знакомы — довелось пару раз прогуляться. Поэтому ведун, поднявшись наверх, прикрыл ладонью глаза от высоко стоящего солнца, глянул на возвышающуюся в сотне верст, заснеженную горную вершину, к северу от которой темнели еще две голые макушки, довольно хмыкнул и уверенно двинулся вперед.

Для обычного пешего перехода двадцать верст по хорошей дороге — вполне обычный норматив. Но стражники Раджафа не вели с собой обоз, они не собирались обустраивать лагерь, даже еду готовить не требовалось, а потому Олег шагал и шагал, бодрой трусцой сбегая в сырые ложбинки, перебираясь через каменистые россыпи, перепрыгивая ручейки. До темноты он успел миновать две долины и оставил позади не меньше двадцати верст. И это учитывая то, что выступил отряд фактически в полдень.

Когда стало смеркаться, ведун выбрал сухой склон, поросший редким осинником и густо засыпанный опавшей листвой, свернул на него и скомандовал привал.

Стражники попадали как убитые, даже веревки с себя снимать не стали и подстилки раскатывать. Да и не удивительно — всадникам пешие марш-броски были в диковинку. Будута и купец пристроились на листве рядом с Олегом, разложили свои кошмы возле его овчинки.

— Все, друже, опоздали, — сообщил купец, разматывая узел своего заплечного мешка. — Никуда нам более не успеть.