Чужие паруса - Бушков Александр

Это действительно мчались всадники, никаких сомнений. Вооруженные кто во что горазд, словно моджахеды, седоки погоняли запряженных дельфинов, и число нападающим было – тьма. И можно было считать везением, что всадники не утерпели, не подождали, пока броненосец запутается в тумане, и не подкрались по-тихому.

– Свистать всех наверх! – заорал маскап.

Мальчишка скатился по трапу. Тут же оглушительно взвыл корабельный ревун, повторяя – или, правильнее, репетуя, – команду. Сварог тоже спустился в рубку и увидел мертвенно побелевшие лица Пэвера, Олеса и новоиспеченного бертольера, как его, Дикса.

– Война, да? – азартно подобрался Олес.

– Соленый Клюв, это люди-рыбы Соленого Клюва… – вякнул бертольер.

– Вооружиться! Нашим держаться вместе! Ход не сбавлять, курс прежний! – рассыпал Сварог вокруг себя пригоршню команд и тут заметил, что верхняя палуба подозрительно пуста. А фронт лихих наездников все ближе… – Играть «Сушить весла!» – запоздало переменил он приказ, крепко подозревая, что ради такой вот путаницы и были врагом устроены утренние шарады. – Играть «Корабль, к бою!».

– Нет такой команды! – бертольер аж петуха пустил от волнения.

– А какая есть?!

– Есть «Боевая готовность номер раз» и «Корабль к бою и походу готов»!

– Играй все что угодно, миленький, – сказал Сварог, прикрывая глаза. – Играй что хочешь, сволочь, только чтоб команда мигом на палубе оказалась! И чтоб все при оружии! Иначе я тебя, гнида моя дорогая, на двадцать частей кортиком покрошу!!!

Корабельный ревун заулюлюкал. Накатывающаяся конница (или дельфинница?) ответила густым, будто сметана, воем. И хотя солнца не было, черные спины дельфинов мокро бликовали, слепя глаза.

– Эго-о-ой!!! – выли наездники, как тысяча Чингачгуков, и потрясали кривыми саблями с гарпунными зазубринами.

Палить по такому противнику из мортиры, да на такой дистанции, даже шрапнелью – смысла было ноль: пока наведешь прицел, тебя десять раз оскальпируют, али нет у нападавших такой традиции? А еще минута, и плутонги^[17] окажутся бессильны…

Наконец – не прошло и года – на палубу посыпались карабинеры и автоматчики. Сварог обругал себя, что не догадался провести пару-тройку учений на случай подобной встречи. Но кто, позвольте спросить, мог предвидеть такой случай? Теперь-то остается только локти грызть… Скорее, не мы им нужны, а корабль. Железо. И все ценное, что есть на корабле. Океанские разбойники явно намерены без спроса прихватить, что понравилось.

– Отставить «к орудиям»! Занять позиции вдоль бортов! Приготовиться к абордажному бою! Кто не захватил оружия, мигом за ним! Оставшихся на постах – на палубу, всех! Клади, Рошаль, ко мне!

Кажется, он успел кое-как организовать толпу. Но шансы все равно оставались более чем зыбкими. Хотя у нападавших, уже даже рожи авангарда можно разглядеть, нет огнестрельного оружия. Может, прорвемся?..

Бойцы дали первый залп. Взметнулись брызги, поплыл пороховой дым. Несколько всадников сверзилось в воду, один застрял в стремени, и дельфин поволок его вспарывать волну, будто потерявшего равновесие водного лыжника. Однако и атакующие имели пару домашних заготовок про запас: лишь забежавшие на нос матросы пристрелялись, передняя линия лавы по беззвучной и не выявленной команде ушла под воду. Без всякой магии. Только пена встала столбом. А следом неслись новые и новые лихачи, по надстройкам забарабанил град стрел. Стрелы царапали броню и искали щели. На ближней дистанции, оказывается, стрелы не такое уж и хилое оружие против многодюймовых калибров… И Сварог вдруг понял, что – нет, не прорвемся…

Хлоп! Первая линия вынырнула где-то напротив шканцев по обоим бортам. Опять пронесся победный вой, следом свистнули абордажные крючья. Команда ответила хаотичной и не шибко точной пальбой. Один всадник вынырнул слишком далеко, его затащило в кильватерную струю и утянуло под винт.

Возня у орудийной башни на носу иссякла. Вот стрела сшибла выглядывавшего из-за башни мортиры матроса, боец харкнул кровью на палубу и завалился мешком. Вот упал стоящий рядом матрос с вошедшим под ребра арбалетным болтом. Вот третий повис на леерах – а может быть, прикинулся трупом, дабы уцелеть в сече и сдаться на милость победителя…

Вдоль борта, скребясь о ватерлинию, невесть откуда вынырнула цепочка байдарочных днищ. Опять, будто невидимый дирижер отдал беззвучную команду, байдарки разом перевернулись килями вниз, в каждой сидело по двое бойцов, один победно дудел в морскую витую раковину, другой, сжимая в зубах кривой кинжал, тут же бросился карабкаться вверх по броне, и самое страшное – это ему удавалось. А вдалеке наперерез «Серебряному удару» уже мчались не дельфины с одиночными седоками, а звери вроде касаток. У каждого на спине по три бойца, да еще по одному сзади, в плоскодонках, низко стелющихся над волной, но как будто готовых взмыть и спикировать хоть на клотик, хоть в одну из захлебывающихся дымом труб…