Чужие паруса - Бушков Александр

Подмену брали из тех, кто «отдыхал» на ведрах.

– Вот что я думаю, маскап, – не сразу отправился на помпы генерал. – Пусть наткнемся там, у ромба, на заросли съедобного планктона или простую песчаную мель, оно и то неплохо будет. Не зря плыли. Мель даже предпочтительней.

– Черт возьми, еще не хватало, чтоб мастер Пэвер начал с судьбой торговаться! – Сварог хлопнул генерала по плечу. – Поди, на суше случались заварухи похлеще нынешней, так чего ж на море раскисать от ерунды. Прорвемся!

– Никто не спорит, еще не хватало, чтобы Пэвер раскисал! Уж много снега, но не из воды мудрено будет там найти. Значит, я не помру, остальные заодно тоже еще поживут. Все, некогда мне, маскап!

Клади он нашел на артиллерийской палубе. Баронетта утешала женщину, потерявшую в схватке с броненосцами мужа и дочь. Сварог помнил ее дочь. Белокурая девочка, которая бегала за Чуба-Ху и просила:

– Тетенька, покажи собачку, ну тетенька…

Сварог знаком показал Клади, что хочет с ней поговорить, и губами проартикулировал «кают-компания».

– Уговорила, – Сварог не успел докурить сигарету, когда в кают-компанию быстрым шагом вошла баронетта. – Не хотела жить. Хотела привязать к шее ядро и прыгнуть. Пришлось припугнуть гневом Пресветлого. – Клади прошла к дивану и присела на край, где уцелела обивка. – Подействовало, когда услышала от меня, что гнев Тароса может перейти на ее дочь. Чушь полная, но сработало. Погода еще тоже издевается, – внезапно переменила тему баронетта.

И трудно было с ней не согласиться, – да, погода именно что издевалась над «Серебряным ударом». То проклюнется солнце, то закапает «грибной» дождь, то хлестанет ливневыми струями, то вновь просвет в облаках и вновь броню нагревают теплые лучи.

Сварог поймал взгляд Клади, брошенный в тот угол, где стояло зеркало. Сейчас оно не стояло, а лежало осколками на полу. Губы баронетты сложились в мимолетную улыбку. Ту улыбку нетрудно было расшифровать: так бы не выдержала и посмотрелась, вот и хорошо, что соблазн разбит, собственное отражение уж никак бы не улучшило настроения, испортило бы вдрызг, это точно.

Да, все они выглядели сейчас не ах, неважнецки смотрелись. Утомление и угроза гибели не придают лицам здоровый цвет, копоть, пороховые дымы и ссадины краше человека отчего-то не делают…

Наверное, Сварог должен был ее по-мужски поддержать. Сказать что-то ободряющее, обнять. Наверное…

Вместо этого Сварог, встав напротив нее, сказал:

– Я понимаю, что ты не имела к военно-морскому ведомству никакого отношения. Но тем не менее… Знаешь, мне известен один указ определенного ведомства некоего королевства, подробно объясняющий, как выбираться из любой точки планеты. Вспомни, может быть, существовала похожая инструкция. На случай, если агента Отдела последнего рубежа безопасности Гидернии вдруг занесет в неподконтрольные дали. Нет ли экстренного способа связи, чтобы вызывать подмогу? Нет ли, ну скажем, в каждом квадрате сто на сто кабелотов, нет, не очередной угольной базы, а, например, оборудованного плавучего домика спасения. Вроде охотничьей заимки в дремучем лесу, где всегда отыщутся соль, крупа, спички…

Клади отрицательно помотала головой.

– Думаю, настолько гидернийская предусмотрительность не простиралась. А чтоб тут что-то оборудовать… – Усмехнувшись, баронетта добавила: – Гидернийский ресурс исчерпан.

Сварог истолковал ее последние слова как сожаление.

– Я понимаю, ты думала, все пойдет не так. Круиз до Граматара со всеми удобствами. Места в каюте люкс, вечерние коктейли…

– Дурак вы, ваше сиятельство, право слово, – невесело улыбнулась Клади. – Что ж я, по-вашему, такая дурочка, не знала, на что иду… Но – вы правы, граф. Жалко, что все так кончается. Жалко…

Баронетта поднялась, подошла к разбитому зеркалу, наклонилась, подняла осколок покрупнее:

– Тарос великий, какая я страшная… – И неожиданно, без перехода, продолжая разглядывать себя в покрытое трещинами и сколами стекло, произнесла: – Хотя, ты знаешь, может быть, и хорошо все же, что конец именно таков. Я спокойно говорю тебе об этом, потому что знаю, что и ты меня не любишь. Как было написано в одном романе из библиотеки мэтра Ленара: «Судьба свела их, они понравились друг другу, им было вместе хорошо, но яркая звезда их любви так и не взошла». Между прочим, существует такое поверье: каждая новая любовь зажигает на небе новую звезду, а падающие звезды – это умирающая любовь. – Клади бросила осколок на пол, перешла к тумбе, на которой когда-то стоял безвкусный гипсовый бюстик какого-то гидернийского деятеля, принялась водить пальцем по деревянной панели, оставаясь к Сварогу спиной. – С тобой мне было замечательно. Наверное, ни с кем никогда не было так хорошо. Но та любовь, о которой складывают песни и пишут книги, ради которой человек готов… Это что-то другое…