Вспомни о Флебе - Бэнкс Иэн

Вабслин ещё немного побродил по станции, потом тоже улёгся, и всё стихло. Хорза установил телесенсор так, чтобы он подал сигнал тревоги, если заметит что-нибудь выше определённого минимального уровня движения.

Спал он беспокойно. Его разбудил кошмар.

За ним по гулким докам и тихим, покинутым кораблям гонялись привидения, и если он поворачивался к ним, их глаза выжидали, как мишени, как рты; и эти рты проглатывали его, и он падал в чёрный рот глаза, мимо его ледяного края, мёртвого льда вокруг холодного, глотающего глаза, а потом уже не падал, а бежал, бежал со свинцовой, вязкой медлительностью сквозь костяные пещеры своего собственного черепа, который медленно растворялся; холодная планета, пронизанная туннелями. Он ударялся о крошащийся, никак не кончающийся ледяной вал, пока обломки его не охватили, и он, пылая, снова падал в ледяной туннель, и пока он падал, из горла холодного льда-глаза и его собственного рта поднялся звук; от этого ему стало ещё холоднее, чем от льда, и звук сказал:

— ИИИиии…

СОСТОЯНИЕ ИГРЫ: ТРИ

Фел'Нгистра находилась там, где ей больше всего нравилось: на вершине горы. Она только что совершила свой первый настоящий подъем после перелома ноги. Это была относительно безобидная вершина, и она выбрала самый лёгкий маршрут. Но теперь, забравшись наверх и впитывая в себя окружающее, она пришла в ужас от того, в каком плохом физическом состоянии находится. Вылеченная кость, конечно, ещё немного болела где-то глубоко внутри, но и мышцы обеих ног тоже ныли, как будто она только что влезла на вдвое более высокую гору да ещё с полным рюкзаком. Потеряла всякую форму, сказала она себе.

Она сидела на самом верху гребня и через белые вершины пониже смотрела на острые лесистые зубцы предгорий и холмистую местность, где чередовались луга и рощи. Вдали простиралась равнина, на солнце сверкали реки, а границу образовывали горы, где стояла хижина, её жилище. Далеко внизу, в долинах под ней кружили птицы и иногда с равнины долетали вспышки света от движущихся отражающих поверхностей.

Какая-то её часть вслушивалась в далёкую боль в кости, фиксируя её; потом она отключила это гложущее чувство. Фел не собиралась развлекаться; она поднялась на гору не для того, чтобы только насладиться видом, а преследуя определённую цель.

Для неё много значил сам подъем; протащить этот мешок костей и плоти всю дорогу, а потом смотреть, потом думать, потом быть. Во время выздоровления она в любое время могла подняться сюда на флайере, но не делала этого даже тогда, когда предлагал Джез. Слишком просто. И быть здесь наверху для неё тогда совсем ничего не значило бы.

Фел сосредоточилась, опустила веки, прошла сквозь немой внутренний напев, немагическое колдовство, которым она вызывала духов, погребённых в её генетически изменённых железах.

Транс наступил с начальной дурнотой, так что она раскинула руки, восстанавливая равновесие, которого не теряла. Шум в ушах — шум её собственной крови, медленных приливов дыхания — стал громче, приобретая странную гармонию. Свет под веками запульсировал в ритме сердца. Она почувствовала, что хмурится, представила себе, как кожа складывается морщинами, похожими на холмы, и какая-то её часть отстраненно подумала: В этом я всё ещё не слишком хороша…

Фел открыла глаза, и мир изменился. Далёкие холмы стали вечно колышущимися коричневыми и зелёными волнами с хрупкой белой пеной на гребнях. Равнина парила от света; узор лугов и перелесков в предгорьях походил на маскировку, двигался, оставаясь на месте, как высокое здание на фоне быстро проплывающего облака. Поросшие лесом гребни стали выпуклыми отделениями гигантского деятельного дерева-мозга, а покрытые снегом и льдом вершины вокруг вибрирующими источниками света, которые можно было ещё и слышать, и обонять. Она поняла опьяняющее чувство концентрации, будто сама стала центром этого ландшафта.

Здесь, на одном из вывернутых наизнанку миров, в одном из вывернутых полых тел.

Часть этого. Рождённая здесь.

Всё, чем она была, каждый сустав и каждый орган, каждая клетка и каждое химическое вещество, и каждая молекула, и атом, и электрон, и протон, каждое ядро, каждая элементарная частица, каждый волновой фронт из энергии были родом отсюда… не только с этой орбитали (новый приступ головокружения, она потрогала снег рукой в перчатке), но из Культуры, Галактики, этой Вселенной…