Наемник: Грань возможного - Ливадный Андрей Львович

Два киборга, выполняя приказ Дейвида, доставили тело командира штурмовой группы к шлюзу колониального транспорта «Нобель», на борту которого вместо демонтированных еще на Роуге криогенных залов теперь размещались герметичные сегменты камер биологической реконструкции. Все свободное пространство занимали сложнейшие компьютерные комплексы, предназначенные для записи, тестирования и хранения личностей, захваченных Дейвидом и его сподвижниками на различных планетах Периферии.

Под древним колониальным фортом располагался еще один обломок космического корабля. Несколько сегментов грузовой палубы «Фобоса» были превращены в мрачную темницу, где в данный момент содержалось всего двое заключенных.

Постройки незавершенного убежища скрывали в своих недрах немало потаенных хранилищ, созданных по образцу бункерных зон. Здесь Дейвид собирал образцы боевой техники, в основном закупленные на черных рынках у контрабандистов.

Тело киборга доставили на вторую палубу «Нобеля», которой заведовал Остин.

– Ну, что у вас? – ворчливо обернулся он, заметив появление киборгов, бесцеремонно тащивших обмякшее тело своего командира, не обращая внимания на то, что его голова билась о выступающие углы многочисленных компьютерных терминалов. – Да осторожнее вы, балбесы! Всю аппаратуру мне изуродуете!

– Приказано доставить на тестирование, – доложил один из бойцов.

– На стенд его. Да пристегните прочнее.

…Ника не воспринимала окружающую реальность. Ее сознание, запертое в искусственной нейросети поврежденного кибернетического организма, было отрезано от внешней сенсорики, и потому подключение к системе технического стенда стало для нее сродни вспышке.

Информационный вакуум исчез.

Границы восприятия резко раздвинулись, словно тьма, окутавшая сознание, рассеялась, открывая внутреннему взору несколько активных каналов обмена данными. В мнемоническом восприятии они выглядели как пульсирующие тоннели, зовущие в пугающую неизвестность.

Намерения Ники были ясны: она совершила рывок через бездну пространства, рискнула всем не во имя мести, не для того, чтобы принять чью-то сторону, а исключительно ради воплощения сокровенной, несбыточной мечты.

Она хотела жить.

Терять было абсолютно нечего, Ника заранее предполагала, что захваченная ею нейросеть подвергнется проверке.

«Нельзя допустить, чтобы меня опознали».

Она действовала решительно, зная, что времени в ее распоряжении практически нет.

Основные объемы данных, составляющие ее личность, были сжаты специальными программами еще на «Эдеме», перед безумным рывком через гиперсферу. Чтобы действовать, Ника оставила лишь минимум необходимых воспоминаний, препятствующих саморазрушению личности, да четкие, недвусмысленные, созданные для себя инструкции.

Крошечное ядро системы, искра самосознания, ясно представляющая, кто она, где оказалась и как следует действовать, – вот в чем воплощалось сейчас ее «эго». Все остальное – лишь груз данных, которые нужно доставить на носитель свободной искусственной нейросети и разместить там для полноценного восстановления собственного «я».

Проскользнув через канал обмена данными, она очутилась на пульсирующей развязке множества тоннелей. Знакомая картина. Стенд, куда поместили получившего повреждения киборга, был связан с общими информационными структурами «призрачного города» – так Ника называла архитектуру сети, созданную Дейвидом.

Еще немного, и она выбралась на магистраль. Теперь окружающее пространство, полыхающее феерией красок, уже не настораживало, в нем действительно прослеживались знакомые структуры.

Здесь она когда-то обитала, думая, что живет.

Она избрала верное направление и вскоре оказалась среди модулей виртуальной реальности. Компьютерная сеть тут же преобразилась, принимая вид улиц огромного ночного города.

Так. Вот небоскреб, где когда-то находился ее офис.

Она уверенно двигалась к цели.

Оттуда, из небольшого помещения, она однажды проникла в сеть колониального транспорта «Нобель» и сейчас собиралась повторить этот путь.

Ника действовала с прежней стремительностью, не теряя ни мгновения.

Каждый шаг был заранее обдуман и просчитан еще на «Эдеме» за время, предшествующее принятию окончательного решения.

Офис.

Дверь открылась автоматически.

Знакомая до боли и дрожи обстановка. Узилище разума, где Ника, окутанная ложью, провела немало бессонных ночей в ожидании очередного задания.

Труднее всего – проникнуть в сеть. Перемещаться внутри уже проще. Дейвид заботился о внешней защите, но внутри архитектуры объединенных киберсистем его интересовало быстродействие и эффективность, которые достигались путем снятия большинства преград при обмене данными.

– Ничего не понимаю… – пробурчал Остин. Данные тестирования нейросетей поврежденного киборга озадачили его.

Нейрочипы не содержали информации. Выходит, Дейвид ошибся при сканировании.

– Снимите его со стенда и отнесите в отсек утилизации биологических отходов, – брезгливо распорядился он, завершив вторичную проверку. Беспокоить Дейва по пустякам, а тем более указывать ему на ошибки Остин не хотел. Не было уверенности, что нейросеть киборга не отключилась, утратив все данные, пока его волокли сюда двое биомеханических бойцов, не отличающихся сообразительностью и аккуратностью.

Он отключил стенд.

Потеря еще одного боевика его совершенно не волновала.

…Ника, пройдя опасный участок, тем временем оказалась внутри бортовой сети колониального транспорта «Нобель».

Десятки переоборудованных палуб древнего корабля были превращены в хранилища, где в камерах биологической реконструкции ледяное забвение криогенного сна сковывало выращенные тела – коллекцию копий реальных людей, которых Дейвид намеревался использовать в своих далеко идущих планах.

Она подключилась к поисковой программе.

Запрос: Рейчел.

Результат появился мгновенно. Две камеры биологической реконструкции содержали клонов, выращенных специально для ее сознания. Дейвид оказался рачительным хозяином. Он не разбрасывался имуществом. Не беда, что Ника вспомнила все и сумела бежать. Зачем уничтожать ее копии? Они еще могут пригодиться при определенных обстоятельствах.

Узнав номера нужных ей камер, Ника наугад выбрала один из них.

Всё.

Теперь ее дальнейшая судьба зависела от многих переменных, которые просто невозможно было учесть при формировании дерзкого, рискованного плана.

Камера 390654. Перемещение данных.

Тьма.

Жуткий холод, сковывающий мышцы.

Трудно дышать, невозможно пошевелиться, нагое тело не подчиняется приказам рассудка. В поле медленно проясняющегося зрения, освещенные тусклыми искрами индикации, тянутся гофрированные шланги, провода, пластиковая крышка камеры биологической реконструкции почти касается лица.

Ника очнулась.

Ее посиневшие губы что-то прошептали, но слабое дыхание не смогло растопить налет инея на проводах, что тянулись от изголовья, проходили над самым лицом.

Первый проблеск сознания – еще не свобода, но ощущение дикого холода, от которого ломило кости, стало толчком, побуждающим к действию.

Настоящую свободу еще предстоит обрести. Перемещение сознания через бездну пространства выглядело сейчас едва ли не элементарным действием, по сравнению с текущей задачей – выбраться из камеры биологической реконструкции, которая заперта снаружи.

Единственным инструментом и оружием Ники был ее рассудок. Сотни микрочипов, объединенных в искусственную нейронную сеть, располагались на внутренней части черепной коробки клона, соединяясь с чистым, будто у новорожденного, биологическим мозгом.

Слабый, неглубокий вдох.

Тревожный писк датчика.

Глухой удар сердца. Она, собранная на конвейере подземного завода далекой Юноны[24], сконструированная, чтобы разрушать, упивалась болезненными проявлениями жизни.